[center]Продолжение.
Ю.В. Линник: Я был оппонентом на защите номер один Владимира Андреевича Росова. Диссертация Владимира Андреевича построена на фактах, которые абсолютно неопровержимы. Доказательность диссертации несомненна. Вопрос стоит о том, как эти факты интерпретировать, как к ним отнестись. Здесь я хотел бы понять позицию МЦР, к которому я отношусь с большим уважением, это очень сильная культурная организация, сделавшая много доброго для Рериха. Но, вместе с тем, она является организацией похожей на орден, на церковь, для которой Рерих – это нечто сакральное. Я бы сказал так: факты, которые приводит Владимир Андреевич Росов, могут создать впечатление, что сакральный образ Рериха или, как говорят в МЦР, канонический образ Рериха профанируется. Но это факты. С ними ничего не поделаешь. Да, такая профанация возможна, но это наука.
Основная претензия к Росову со стороны МЦР заключается в том, что он не учитывает так называемые метаисторические аспекты деятельности Рериха. Но у нас нет такой науки – метаистория. ВАК не присуждает степени доктора метаисторических наук. У нас есть история, чёткая, конкретная история. И Владимир Андреевич Росов – блестящий историк. Я хочу вам напомнить, что одна из важнейших проблем методологии науки – это проблема демаркации, науки и метафизики. Это методологическое кредо. Демаркация в диссертации Росова проведена с методологической чёткостью.
МЦР ведёт полемику не корректную и не всегда умную. Вот пример, я хочу взять как модель. Полемика МЦР с православной церковью. МЦР считает в соответствии с «Живой Этикой», это его право, это свобода конфессионального выбора, что Иисус Христос является воплощением Учителя Шамбалы. МЦР хочет, чтобы православная церковь приняла этот тезис, отрицающий Богоносца Христа. Но нелепо спорить с православной церковью, нелепо и бестактно. Также нелепо и бестактно спорить с наукой. У науки своя парадигма и своя картина мира. Хорошо, дорогие друзья, я ещё раз повторяю. МЦР имеет право относиться к Рериху так, как он относится, но это религия, а не наука. И не надо скрывать того, что «Живая Этика» – это ещё и религиозное учение, очень своеобразное и яркое, но мы здесь занимаемся наукой. Аргументы, которые приводит МЦР относительно Росова, не состоятельны. У меня есть много собственных текстов на этот счёт, я не имею возможности публиковать их широко, хотя все они опубликованы. Они были посланы в ВАК.
Вот Евгений Петрович ссылается не на диссертацию, а на так называемое лингвистическое заключение диссертации. Да, вероятностный стиль, сослагательное наклонение –это язык науки, пробабилизм, вероятностное мышление. Тем более, когда решаются проблемы спорные, проблемы, которые не имеют однозначного решения. Евгений Петрович, я очень уважаю вас как учёного. Ну, вот полемика МЦР. В одном из текстов, подписанных уважаемыми Юлием Михайловичем Воронцовым и Людмилой Васильевной Шапошниковой, утверждается, что в ВАК есть только один честный человек. Это – вы, Евгений Петрович. Вам этот комплимент нравится? Понимаете, вы лично – достойный учёный, но нет ли в подобном комплименте какого-то конфуза. Ей-Богу! Мне кажется, что Евгений Петрович должен чувствовать неловкость перед своими коллегами. МЦР, по своему неразумию, поставило вас в крайне неловкое положение. Нельзя так всех шельмовать. Нельзя, понимаете.
МЦР очень агрессивен, и эта организация опасна в социальном отношении. Я скажу об этом прямо. Сегодня у нас конфликт между наукой и квазинаукой достиг своей кульминации. То, что мы здесь собрались, говорит, что под угрозу поставлен цвет нашей науки. Я прошу наших уважаемых академиков исходить из того, что Владимиру Андреевичу Росову нанесён колоссальный моральный ущерб. Травля, которая ведётся против него МЦР, это – позор. Дальше. Я призываю уважаемых академиков поддержать честь даровитого, талантливого и перспективного учёного, поддержать честь двух авторитетных диссертационных советов, поддержать честь Высшей аттестационной комиссии, ошельмованной МЦР. Полемика вокруг диссертации Росова – это конфликт науки и антинауки. Об этом надо сказать со всей чёткостью. Я считаю, что не должна Академия наук, не должен ВАК плясать под дудку квазирелигиозной организации, мы должны дать отпор этому натиску во имя науки. Диссертация – блестящая. И никто не может этого опровергнуть.
С.А. Арутюнов: С 1917 года и по 1992-й существовали две России – Россия, совпадавшая с Советским Союзом, и Россия вне пределов Советского Союза. Рерих находился, в основном, вне пределов Советского Союза, хотя временами находился в нём и стремился наладить контакт с его решающими или принимающими решение силами. Сохраняя при этом свои убеждения, свои цели, не всегда реалистические, мифологические, романтические, религиозные, потому что он не был политиком, не был дипломатом, он был, прежде всего, художником, мыслителем и деятелем культуры. При этом мы не можем и не должны ни защищать, ни шельмовать Репина, Бунина, и назову из другой области, скажем, Тимофеева-Ресовского, за то, где они жили, к каким условиям жизни они приспосабливались и какими были в разное время их политические или любительские военные, ибо Рерих, конечно, никоим образом не был профессиональным военным специалистом, военно-стратегические взгляды. Если они были, то они всегда были подчинены их художественному, религиозному, общекультурному, провидческому видению мира. Они могли быть разными. Сейчас идёт процесс объединения этих двух Россий. Он ещё не закончен, но проявился, скажем, в униении, или слиянии, я не знаю, как это теологически правильно сказать, Русской православной церкви и Зарубежной церкви и во многих, во многих других областях. Это политика, это идеология, но это не есть наука.
Мы здесь обсуждаем научный труд. И с этой точки зрения он – безупречен. Ну, нет, конечно, абсолютно идеальных работ не бывает, там можно найти какие-то слабые стороны, недостатки, ради Бога. Но то, что введён в научный оборот огромный неопровержимый документальный, фактический материал, – это уже огромное дело. То, что внесён вклад в науку, – это тоже совершенно очевидно. И я не согласился бы с вами, что здесь идёт спор между наукой и антинаукой, нет, это всё-таки не так. Спор идёт между наукой и ненаукой. То, что высказали здесь оппоненты, коллеги Росова, к науке, строго говоря, отношения не имеет. А с научной точки зрения мы должны признать, что эта диссертация, вне всякого сомнения, удовлетворяет всем требованиям, предъявляемым докторским диссертациям, и никакого сомнения в праве автора претендовать на искомую степень быть не может.
Л.В. Шапошникова: Анатолий Пантелеевич, я хотела бы сказать несколько слов по поводу того, что я сижу и слушаю. Во-первых, я полагаю, что регламент, который ограничивает пятью минутами мнение различных сторон, просто неправильный. Он сделан или потому что всё решено, или потому, что не придаётся никакого интереса обсуждаемой проблеме. (В ответ на замечания председателя о регламенте следуют реплики.) Анатолий Пантелеевич, не старайтесь! Я вовсе не собираюсь у вас брать ещё пять минут. Да, я говорила о регламенте. И правильно говорила. Так, я прослушала эпические выступления многих людей. И с кем-то я согласна, с кем-то не согласна. Я исключаю из этого академического ряда господина Линника. Он нёс, извините, непонятные для нас вещи. Но это на его совести. Как историк, каковым я и являюсь, и востоковед, я удивлена, каким образом обошли в этой работе проблемы источников и проблемы историографии. Поскольку у меня всего-навсего пять минут, то я должна уложиться большим сюжетом в эти пять минут. Извините, если что-то будет вам не понятно.
Источники и историография спутаны в работе. Ну всё-таки я разделила источники и историографию, и должна сказать следующее. Первоисточник, который я хочу упомянуть, это дневники Елены Ивановны Рерих. Этот источник для публикации и для исследования запрещён самим автором. И использование его в такой степени в работе – это нарушение авторских прав Елены Ивановны Рерих. Я уже не говорю о том, что сам источник, я бы повторила, тем не менее, определение господина Линника, метаисторичен, потому что он пришёл из уст духовного Учителя Елены Ивановны. Источник посвящён новой формации, новому эволюционному витку планеты Земля. И то, что сделал с ним Росов, приземлив и навязав собственный смысл, – это просто издевательство над источником.
Второе, он очень много представил в своих публикациях источников. Но некоторые из публикаций были уже вторичными. Я приведу пример. Это «Развенчанный Тибет», написанный одним из участников экспедиции доктором Рябининым. Это издание вышло под редакцией дипломата Кадакина и вышло до того, как Росов издал куски публикации в своём журнале «Ариаварта». И говорить, что Росов и составитель, и редактор этого издания – просто неправильно. Эти подтасовки, которые я всё время ощущала как историк, вещь недопустимая в диссертации. То, что это не видят, не моя уже проблема, в конечном счёте.
Следующее, Юрий Николаевич Рерих. Его работа «По тропам Средней Азии» была опубликована в 1982 году в Хабаровске под редакцией академика Алексея Павловича Окладникова и доктора исторических наук Ларичева. Вот первая публикация, о которой даже не упомянуто в работе. Далее, переходя к историографии, я уже задавала этот вопрос, я хочу сказать, принижено совершенно чётко, не знаю, почему бюро исторического Отделения этого не почувствовало, это тоже не моя проблема. Принижена роль российских учёных в разработке вообще проблем о Рерихе. Потому что, когда ставится такая проблема, как росовская, проблема, которая, в конечном счёте, приводит какой-то новый параметр в жизни Рериха, то всё-таки, тут уже говорили об этом, нужно было всё равно взять биографию Николая Константиновича. Это не было взято. Более того, я перечислю вам снова эти самые монографии, которые были написаны – Павел Фёдорович Беликов, Валентина Павловна Князева, Людмила Васильевна Короткина, Елена Ивановна Полякова. Это же, в конце концов, идут монографии. А упомянуть несколько монографий американских он сумел. В конце концов, он говорит, об этом написана какая-то глава о Рерихе. Это же нельзя свести всё к нескольким статьям. Даже если это написано по поводу самой диссертации. Это неправильно, это антиисторично. Тут господин Линник расписывался в антинауке. Так вот, я хочу сказать, что это антиисторичный подход. Когда вы опускаете такой большой сюжет, давая какие-то новые работы по Рериху, такой, как мировоззрение Рериха, это недопустимо, это тоже антиисторично. И, в конце концов, если мы будем говорить откровенно, эта часть должна была быть основной в работе Росова. Любая докторская диссертация, которая защищается по истории, начинается с этого аналитического раздела. На самом деле, анализа нету. Не привлечены источники самого Рериха, его письма. Я, задавая вопрос, о них упомянула. Трёхтомное издание дневника Рериха. И получился очень интересный образ. Он был обглодан автором уже на этом уровне историографии и источников. И с ним, с этим образом, можно было делать всё, что угодно. Что и было сделано в этой работе.
Что касается других источников, там 42 архива, кажется, упоминал он, которые произвели неизгладимое впечатление на присутствующих, то я хочу сказать, опять-таки, отсутствие этого аналитического раздела по источникам нам не даёт представления об архивах, которые были использованы. Чьи архивы, кто создатели, кто держатели этих архивов, кого они любили, кого они ненавидели, какова их жизненная позиция? Мы этого ничего не знаем. Какие-то куски, какие-то цитаты. Вырывается определённая фраза и навязывается смысл авторский. Не тот, который был в действительности в источнике. Вот, работа с источниками. И публиковать такого рода источники ещё рано. Предстоит огромная работа. И я не знаю, как это будет. Короче говоря, последний мой вывод. Отсутствие такого раздела, аналитического, не даёт возможности эту работу назвать диссертацией. Это моя точка зрения. Я её никому не навязываю и говорю об этом. Больше того, у нас давно уже возникла тенденция не только в науке, но и в культуре, очернять людей. Великих нашей культуры. Там работает целая мафия. Очерняют Пушкина, очерняют Льва Толстого, очерняют Достоевского. И теперь взялись за Рериха. Я считаю, хоть вы скажете – это агрессивно, это жёстко, но это уже ваше дело. Эта диссертация, в како-то мере, оказалась в таком ряду. Потому что Рерих здесь очернён, без всякого, как говорится, возражения, с моей стороны. Я читала диссертацию. Я не знаю, какое решение вы примете, это ваше дело. То, что я хотела сказать, я сказала, и, выступающие люди, ну, не знаю, если они меня не поймут, это их проблема. Короче говоря, сейчас вводить в научный оборот то, что написал Росов, не-пра-виль-но… Спасибо за внимание.
А.П. Деревянко: Я бы попросил всех выступающих не нарушать регламент. Это обычная практика, у нас до пяти минут, и об этом я говорил в самом начале. Никто не заявил о том, чтобы регламент увеличить для выступающих. Поэтому я попрошу ещё раз не нарушать регламент.
Г.М. Бонгард-Левин: Я хотел бы сказать, что мне особенно больно сегодня многое слышать, потому что я был, из оставшихся в живых, единственный аспирант Юрия Николаевича Рериха, был его прямым учеником. И много потратил сил, чтобы сохранить наследие Рериха. Я хочу сказать, что здесь присутствует Людмила Васильевна, которая очень много сделала для сохранения наследия Рериха, привезла архив, правильно это отметил Ростислав Борисович. Юлий Михайлович Воронцов, который здесь присутствует, будучи послом в Индии, блестящим послом, очень много делал и делает для сохранения памяти Николая Константиновича.
Теперь о диссертации. У меня тоже есть много возражений и несогласий с различными трактовками, подходами, но в целом я поддерживаю тех, кто считает, что за тот труд, который сделал Владимир Андреевич, за привлечение архивных материалов, за введение совершенно уникальных новых данных он имеет право и заслуживает присуждения ему степени. Представленные материалы – это основа, труд, достойный докторской, это основа, над которой дальше надо работать. Теперь, в чём, как мне кажется, Людмила Васильевна, хочу обратить ваше внимание специально, мы с вами знакомы всю жизнь, и вы занимаетесь Рерихом, Юлия Михайловича и всех присутствующих. В чём имеются разногласия между различными учёными, различными ценителями творчества Рериха. Безусловно, Николай Константинович был уникальной личностью в истории русской культуры. Но это был, прежде всего, художник. И в начале – археолог. Он никогда не был политиком, он никогда не занимался политическими делами. Это был великий утопист великой русской культуры. Многие вещи, которые есть в этих документах, свидетельствуют о том, что это была идея, утопическая, и к этому так надо и относиться. Зачем надо рассматривать Николая Константиновича как великого политика. Но он же не был, Юлий Михайлович, политиком. Нельзя же всерьёз относиться, и нельзя всерьёз относиться к военным его идеям. Он был художественный деятель духовной культуры России. Если взять в комплексе, конечно, можно предъявлять претензии к таким идеям или таким идеям. Но мы должны рассматривать эту личность целиком. Это великая личность, которая оказалась за рубежом, оказалась случайно, Рериха не высылали, Рерих не убегал, он оказался случайно в Америке. И понятно, что, когда такая личность оказалась в чужой среде, многие утопические идеи приобрели определённые новые интонации. То, что Рерих был блестящий путешественник и археолог, и то, что он внёс огромный вклад в развитие центрально-азиатских экспедиций, об этом же никто не спорит. Поэтому то, что материал дан по центрально-азиатским экспедициям, это заслуживает присуждения. Но давайте всё-таки не будем делить Рериха, хороший он или плохой, враг он, не враг. Это же смешно. Нельзя же к такой личности подходить однобоко, однообразно. Это – великий деятель русской культуры, со своими утопическими идеями, со своими неточными выражениями.
Теперь ещё такой вопрос. В диссертации говорится о разных буддийских мессианских идеях. Но Рерих – православный человек. Он не был буддологом, он заинтересовался буддизмом как любитель. Но нельзя же к нему предъявлять претензии, что он строил буддийское государство. Да, ему эта идея понравилась. Буддийская религия, буддийская этика была близка тем идеям, что выражал Николай Константинович. Я прошу отнестись сегодня спокойно, достойно, академически к имени Николая Константиновича. Не надо его и справа, и слева… даже у нас в Академии наук вот так, всячески полоскать. Это замечательная личность, диссертация, думаю, должна быть утверждена. И давайте продолжим разговор о том, какая же была концепция мировоззрения Николая Константиновича, сложная, противоречивая, нам во многом непонятная. И последнее, насчёт Елены Ивановны. Слушайте, ну давайте всерьёз, Людмила Васильевна, относиться к этому. Эта дама не имела никакого отношения вообще к настоящей научной деятельности. Вы почитайте все произведения Елены Ивановны. Конечно, это была последовательница Блаватской, с её совсем неземными идеями. И я как-то говорил Владимиру Андреевичу при встрече, цитировать Елену Ивановну вообще не надо было здесь. Это к идеям Николая Константиновича прямого отношения не имеет. Хотя она и жена, это надо разделить. Давайте не будем полоскать имя Николая Константиновича и давайте вернёмся к обсуждению главного вопроса. Я полагаю, что материалы и новые документы, которые представлены Владимиром Андреевичем, и представлены грамотно, спокойно, а выводы делать – это не наша сейчас обязанность. Я думаю, мы должны поддержать решения двух диссертационных советов, которые единогласно приняли эту диссертацию к защите и присудили ему степень. Наш разговор о наследии Рерихов должен быть продолжен, и не в СМИ, а в академических кругах. Рерих заслуживает большего, и не в «Железнодорожных газетах», или какие там выходят. Это удивительно. Спасибо.
А.В. Стеценко: Уважаемое собрание, здесь единогласно прозвучало, что Николай Константинович Рерих – выдающийся учёный, культурный деятель, художник, и со всем этим можно согласиться. Более того, я согласен с предыдущим выступающим, что Николай Константинович никогда не был политиком и не занимался политикой. Но позвольте задать вопрос, мы же обсуждаем диссертацию, я так понимаю, а в этой диссертации Росов сделал всё, чтобы доказать, что Рерих именно занимался политикой. Не просто говорил о геополитике, а проводил конкретные цели. (Шум в зале.) Я прошу несколько минут больше, потому что меня прерывали.
Конкретная цитата из диссертации. Я прошу серьёзности. Потому что мы с Росовым, мы с ним полемизировали, он меня знает, он требует внимательного прочтения. Вот он пишет: «подводит черту под прежними оценками “художественно-археологической” экспедиции академика Рериха, бытующими по сей день в научной и популярной литературе», 129-я страница. Главная идея диссертации, я задавал ему вопрос, а он так и не ответил, создание независимого государства в Центральной Азии. Речь идёт о концепции «Новой Страны» – создании независимого государства на территории Азии. Философско-идейное понятие Рериха «Новая Страна» превращена им в конкретные действия в 20-е – 30-е годы по созданию государства. Цитата: «Рерих сознательно предпринимал шаги к её организации». Товарищи, давайте мы подумаем, Росов говорит, что Монголия, Сибирь, Китай и Северный Тибет должны войти в ареал создания государства. Можно ли себе представить какие-то практические действия? Какое государство отдаст свою территорию без войны. Росов это понимает. Далее, по диссертации: «Николаю Константиновичу Рериху было важно соединить две, казалось бы, взаимоисключающие области, военную и культурную». Друзья мои, поймите! Вы можете подписаться под тем, что Рерих вначале проводил военную деятельность, а всё остальное было подспорьем для него? Нет? А Росов подтверждает это. Дальше цитата: «Военная мощь, подкреплённая привлекательной идеей, становится несокрушимой силой». Вы понимаете, что мы обсуждаем? Можно много хорошо говорить о Рерихе, и Росов это умеет, мы знаем его давно. Мы всегда ему полемизировали. А он, защищая свою диссертацию в Санкт-Петербурге, даже не известил нас. Его две монографии были подвергнуты критике Международного центра Рерихов. Есть публикации. Он нас не известил, и мы этого не знали.
Вопрос следующий. Правильно здесь говорила Людмила Васильевна. Рериху не дано слово в диссертации. Из заключения лингвистического: «Анализ цитируемого в диссертации материала показывает, что суждения, заявления, представления Рериха… подтверждаются, как правило, не фрагментами из трудов, написанных самим Рерихом (таких фрагментов в работе всего 11 % от общего числа цитат), а выдержками из… текстов других лиц. Это наблюдается даже в тех случаях, когда говорится о “мировоззренческих установках” Рериха. Автор широко применяет цитирование по второисточникам, в том числе и тогда, когда речь идёт о положениях, имеющих в диссертации принципиальное значение».
Далее, развивая идею военной деятельности Николая Константиновича Рериха, Росов говорит о вопиющих вещах. Я это цитировал, но вы никто не обратили внимание. Конкретная цитата в диссертации: «У Рериха созревает собственный план… религиозной войны буддистов» (цитата искажена). Ну, извините, план войны… Религиозной войны. А военным интересам Рериха диссертант посвятил целый раздел, где он доказывает – встречи и выступления Николая Константиновича Рериха перед генералами в Маньчжурии, и, кстати, все выступления посвящены культуре, – это отбор генералов. Я могу приводить, если дадите мне время, но вы сейчас меня ограничите, поэтому я и тороплюсь. Ещё одну минуту. Это очень важно, потому что, если говорить о диссертации, нужно конкретно говорить, а не петь хвалу диссертанту. (Замечание А.П. Деревянко.) Хорошо.
Перехожу сразу к Маньчжурскому дневнику Юрия Николаевича Рериха. Конкретно диссертант пишет, что они были готовы для применения «для будущих операций на дальневосточном театре военных действий» (цитата искажена). Я – бывший военный, я – профессионал. И могу заявить со всей откровенностью: у Росова нет в диссертации аналитической справки Генерального штаба о том, что эти дневники могли быть использованы для боевых операций на театре военных действий. Товарищи, неужели это не понятно? Юрий Николаевич имел второе образование – военное, и это ему помогло при проведении центрально-азиатской экспедиции и маньчжурской экспедиции. Он руководил охраной и обороной экспедиции! Любой военный поймёт: проходя по малоизученным местностям, не делая записи в блокноте – расстояния до высот, ручьёв, высохших рек, кто куда проехал – невозможно принять решение по защите своей экспедиции. Росов делает вывод, что этот дневник предназначался для ведения боевых операций на дальневосточном театре военных действий. А это прерогатива Генерального штаба. Это абсурд! Но это есть. Вы понимаете?
Дальше. Я не зря задавал вопрос, но на этот вопрос никто не обратил внимания. Росов конкретно пишет о том, что, неважно на каком этапе, но Рерих должен был поддержать Японию в войне против Советского Союза. Какая разница нам, на каком этапе? Мы что, не знаем, как Рерих говорил о своей Родине? Вот ушёл академик Янин. Он прекрасные назвал слова – завет Рериха – берегите Родину! Разве можно в диссертации такое писать? И вы поёте хвалу этой диссертации! Извините, как же можно?! Так говорить о Рерихе и в то же время защитить диссертацию. Международный центр Рерихов обратился в два института, и мы провели экспертизу. Я в пятницу познакомился с заключениями диссертационного совета Санкт-Петербургского университета, диссертационного совета Института истории в Новосибирске и экспертным советом ВАК. Нигде не сказано о том, о чём мы здесь говорили. Поэтому мы утверждаем: те, кто давали рецензии и положительные решения на диссертацию, не читали внимательно диссертацию.
И последнее. Я крайне не согласен с тем, что Рериха не надо защищать. Надо, коль есть такие диссертации. Уже на протяжении более десяти лет в прессе идёт полемика по оскорблению памяти Николая Константиновича Рериха. Разжигатель религиозных войн. План религиозной войны – у Росова в диссертации. Десять лет тому назад была первая газетная публикация Олега Шишкина в газете «Сегодня», где он обвинил Рериха, и многие положения легли в основу диссертации Росова. Международный центр подал в суд и выиграл этот процесс, и он был признан клеветником. Поэтому, независимо от сегодняшнего решения вашего уважаемого собрания, Международный центр Рерихов будет отстаивать честь Николая Константиновича, вплоть до суда. Спасибо.
В.В. Фролов: Я хочу пойти по тексту диссертации. Значит, цитата: «Фактически, обе экспедиции составляли одно целое и преследовали общую цель, которая заключалась в создании независимого “Сибирского государства” на территории Центральной Азии». Ещё цитата из диссертации Владимира Андреевича: «Обе экспедиции, Тибетская и Маньчжурская, были напрямую инициированы идеей построения монголо-сибирского государства. Николай Константинович Рерих сознательно предпринимал шаги к его организации». Ну, это – очевидно, что написано. Да? Теперь я даю цитату из письма Николая Константиновича 1935 года, периода Маньчжурской экспедиции. Слушайте внимательно, уважаемые коллеги: «Я настоятельно опровергаю наличие какой-либо политической деятельности с моей стороны или со стороны других членов экспедиции». Почему диссертант игнорирует слова самого Николая Константиновича? А вот Николай Константинович пишет о целях экспедиции: «Кроме художественных задач, в нашей экспедиции мы имели в виду ознакомиться с положением памятников древности Центральной Азии. Наблюдать современное состояние религии, обычаев и отметить следы великого переселения народов. Эта последняя задача издавна была близка мне». Иными словами, Николай Константинович о целях экспедиции пишет одно, а Росов Владимир Андреевич пишет прямо противоположное. И здесь уважаемые академики говорят: ну, это – его интерпретация. Простите, но эта интерпретация подводит к ложному выводу о Николае Константиновиче. Николай Константинович говорит: я не занимался политикой. Как же можно утверждать обратное? А мы говорим: Владимир Андреевич, корпус источников, он всё грамотно обработал, и это его интерпретация, или это его реконструкция. Но каков результат этой реконструкции? Простите, пожалуйста. Это одно.
Другое. Я тоже пойду по тексту, я не буду отвлекаться, чтобы не выходить за рамки регламента. Владимир Андреевич пишет, на 5-6 страницах своей диссертации: «Вопрос о том, какой будет новая Россия, волновал не только лучшие умы русской эмиграции, но и в наши дни, безусловно, волнует общественную и научную мысль». Конечно, вот, мы здесь волнуемся. «И теперь, в переломный период развития России, возвращение к истокам, осмысление деятельности русской эмиграции приобретает особую актуальность». Хорошо, тогда возникает такой вопрос. Возрождение каких стран и народов, на основе якобы идей и опыта строительства монголо-сибирского государства у Николая Константиновича, диссертант имеет в виду современную историческую ситуацию? Каких народов? Если он имеет в виду возрождение России на основе идеи монголо-сибирского государства, то, тем самым, в своей диссертации он разрушает идею целостности России как единого государства и единой общности народов. Ну, как же, в перспективе возможно отделение Сибири. Или в перспективе возможно присоединение Японии к России. Понимаете? Вот, в чём проблема. Вы скажете, что это абсурд. Да, я с вами соглашусь. Это абсурд. Но я опираюсь на ту объективную логику, которая заложена в диссертации Владимира Андреевича. Ведь всякая логика может быть реконструирована, как здесь говорили. И эта реконструкция подводит к однозначному выводу. Извините, но это же историческая безответственность! Я работаю со студентами 35 лет. А мне говорят: вот, вы возьмите диссертацию Владимира Андреевича, составьте по ней спецкурс и идите на аудиторию; это вам поможет методологически, мировоззренчески и методически. Так кого же мы из студентов будем воспитывать? (Замечание А.П. Деревянко.) Я заканчиваю, простите.
Я считаю, что основные выводы диссертации, которые представляют Николая Константиновича как человека, который практически и идеологически занимался созданием нового государства в Центральной Азии, – ложные, абсолютно ложные. Почему они ложные? Они противоречат позиции самого Николая Константиновича. Я же зачитал вам цитату из письма Николая Константиновича. Он говорит: я не занимался политикой. Нет, Владимир Андреевич утверждает: Николай Константинович, вы политикой занимались. Ну как же это можно?
И последнее. У меня есть работы по Рерихам. Я твёрдо убеждён в том, что Рерихов надо защищать, так же как надо защищать Достоевского, Бунина, Пушкина. Надо защищать российскую культуру. Если мы не будем стоять на её защите, если мы не будем утверждать вечные ценности, которые заложены, в частности, в творчестве семьи Рерихов, то Россия никогда не возродится. Спасибо.
Ю.М. Воронцов, президент Международного центра Рерихов: Я тоже внимательно прочитал диссертацию господина Росова. Мне, как историку-международнику, в чём причина некоего перекоса, который получился у автора в описании деятельности Николая Константиновича Рериха в 20-е – 30-е годы. Он неправильно понял выражение «Новая Страна». И как-то он переместил это понятие, очень интересно получилось, но почему получилось, я не могу понять, в новое государство. И дальше он говорит: Новая Страна – это новое государство. У Рериха ничего о государстве не говорилось. А о Новой Стране говорилось много. Под Новой Страной, и он сам говорил об этом, имел в виду будущую страну великой культуры. Вот что было такое Новая Страна у Рериха. Отнюдь не государственное образование. Николай Константинович говорил: «Если вас спросят, в какой стране вы хотели бы жить и о каком будущем государственном устройстве вы мечтаете, с достоинством можете ответить – мы хотели бы жить в стране Великой Культуры. Страна Великой Культуры будет нашим благородным девизом. Вы будете знать, что в этой стране будет мир, который бывает там, где почитаема истинная Красота и Знание. Пусть все военные министры не обижаются, но им придётся уступить их первые места министрам народного просвещения. Ничто не может быть чище и возвышеннее, нежели стремиться к будущей стране Великой Культуры». Почему у господина Росова всё это превратилось в довольно навязчивую идею создания какого-то азиатского государства с изменением границ, существовавших в тот период, я не знаю. Это он сам может объяснить. Но я знаю, что он начал подгонять различные доказательства, которые не особенно выглядят доказательствами в диссертации, под эту идею нового государства, азиатского, состоящего из территории России, Монголии, Тибета и Китая. Это очень неблагодарная задача, которую поставил перед собой диссертант, с точки зрения международной. Получается, что действительно Рерих хотел отхватить куски территории от различных стран и создать некое государство, о котором нигде у Рериха не говорилось. И до сих пор, между прочим, если этот тезис будет присутствовать в нашей научной мысли, он будет наносить нам ущерб в международном плане. Эдакие захватнические планы русского, российского мыслителя относительно территорий других стран и присоединения их к какому-то несуществующему государству. И дальнейшая цепочка, выстроенная диссертантом, конечно, потянула за собой необходимость как-то обосновать, доказать, и тут появилась «Япония», «японский меч», под которым будет проходить это образование, сам Рерих как вождь идеологический нового государства и многое другое, что является, конечно, плодом фантазии. Но основная мысль, что образуется какое-то государство, и что Рерих стремился его создать, по-моему, будет нас ссорить со многими странами очень сильно. Особенно, если эта мысль будет выведена в науку, в российскую науку, утверждена, в том числе, вами. Это опасно, просто опасно в международном плане, хотя речь идёт о 30-х годах. Утверждать, что Рерих хотел создать государство великой культуры на этом территориальном клочке, это вообще-то довольно странно. Что в 20-е и 30-е годы представляли собой и Монголия, и Тибет? Какая великая культура там может создаваться? Да, там была местная культура, безусловно. И с шаманством, и с тем и сем, и с пятым и десятым… Если бы диссертант вдумался в свою теорию, какая же это была страна великой культуры, все эти образования? Это уйгуры, Синьцзян… Какая великая культура там? Это же немыслимо.
Поэтому я считаю, что нужно подойти осторожно к самой основе этой диссертации. Она ложная. Очевидно, автор вжился в эту идею, но это его идея, это не рериховская идея. Спасибо.
Ю.В. Линник: Реплика на выступление Юлия Михайловича. (Цитирует.) Чрезвычайный и Полномочный посол Юлий Воронцов шлёт в ВАК ноту за нотой. Прозорливый дипломат, он предупреждает: если ВАК утвердит диссертацию Росова, то непоправимо испортятся отношения России со многими государствами. Читаем в ноте Юлия Воронцова: «Утверждение этой диссертации ВАК может иметь серьёзные негативные последствия… для отношений России со странами Центрально-Азиатского региона». Следует ждать разрыва дипломатических отношений? Или даже вооружённых конфликтов? Дабы избежать кровопролития, надо обезвредить злостного поджигателя войны Росова – завалить его диссертацию…
А.П. Деревянко: Юрий Владимирович, но это не корректно.
Ю.В. Линник: Это методы холодной войны! Понимаете?
В.В. Фролов: Перестаньте оскорблять Юлия Михайловича, перестаньте. Вам никто не давал этого права.
А.П. Деревянко: У нас научная дискуссия, и эмоции абсолютно неуместны.
С.А. Арутюнов: Здесь прозвучал вопрос, ну как можно называть Монголию или Тибет регионом великой культуры? Какая там великая культура… Шаманство там какое-то бытует. Мол, неужели можно употреблять слова «великая культура» к тому, что было в 20-е и 30-е годы на территории Монголии и Тибета. Такого рода взгляды, конечно, до недавнего времени были очень широко распространены. Они определяются как европоцентристские. Давным-давно серьёзные учёные от европоцентризма отказались, и сейчас исследования, ведущиеся последние 20 лет, показывают, что действительно буддийская культура, насчитывающая две с половиной тысячи лет своего существования, культура тантрического буддизма, культура буддизма ваджраяны впитала в себя культурные традиции шаманские. Но к шаманизму сегодня совершенно другое отношение. В идеях шаманизма, в практиках шаманизма учёные открывают многие позитивные моменты, и идёт возвращение к высокой оценке этой культуры. Поэтому Рерих был провидцем. Когда в мире всецело господствовал европоцентристский взгляд и высокомерное отношение к древним культурам Азии, он имел смелость и мудрость назвать эту культуру – великой культурой. Она была великой культурой, она является великой культурой, и её величие нам предстоит ещё изучать. Но Рерих был пионером в этой области.
Т.К. Мкртычев, заместитель директора Государственного музея Востока по научной работе: Я читал работу Владимира Андреевича Росова. Я хотел бы начать своё выступление, очень короткое, с еврейского анекдота. «Спрашивают рэбе: скажите, а будет война? Рэбе отвечает: войны не будет, но будет такая борьба за власть, что ничего не останется». Наше заседание сегодня мне очень напоминает этот анекдот. Два учёных совета присудили единогласно, выступили за докторскую диссертацию Владимира Андреевича. Ведущие специалисты, в принципе, единогласны, что эта диссертация заслуживает присуждения искомой учёной степени. Если мы ещё, в четвёртый раз, соберёмся, то это уже будет не смешно. Когда канонические черты уважаемая организация, с которой наш музей хочет сотрудничать, Международный центр Рерихов пытается не допустить, чтобы в этот канон вносился тот или иной волосок, это абсурдно и смешно. Спасибо.
А.П. Деревянко: Тигран Константинович, всё-таки вы говорили не о диссертации, а о процедуре прохождения диссертации. Спасибо. Кто желает выступить.
В.В. Фролов: Можно комментарий небольшой. Я хочу сказать о канонических чертах образа Рерихов, которые якобы утверждает МЦР. Никаких канонических черт Рерихов МЦР не утверждает. Проблема в том, что учёные, работающие в МЦР, прежде всего, известный вам учёный-востоковед Людмила Васильевна Шапошникова, опирается на труды самих Рерихов. Я сегодня два раза цитировал цитату Николая Константиновича о том, что он не занимался политикой, он сам пишет, что не занимался политикой, а вы обвиняете МЦР и, в том числе, вероятно, меня, как работника МЦР, в том, что мы утверждаем канонический образ. Но мы же идём по текстам. Мы идём по текстам. Спасибо.
А.П. Деревянко: Разрешите слово предоставить Юрию Сергеевичу, который сегодня у нас представляет ВАК. Пожалуйста.
Ю.С. Пивоваров: Всё известно по диссертации, но я, председатель экспертного совета по истории ВАК, академик Пивоваров, хочу напомнить, как проходила диссертация. Два года назад, 12 октября 2005 года диссертация была защищена в Санкт-Петербурге. 17 человек, из 17 членов диссертационного совета, проголосовали «за». Научный консультант – Борис Васильевич. Владимир Степанович был оппонентом, ещё один оппонент присутствует здесь. Также – положительный отзыв от ведущей организации, это Университет имени Герцена. Также четыре положительных отзыва на автореферат. Диссертация поступила в ВАК. И ВАК стал рассматривать, я тогда ещё не был председателем экспертного совета. Это дело мне досталось в наследство. Пошли письма, различного характера, как за, так и против диссертации. ВАК решил отправить диссертацию на дополнительное заключение. Хочу здесь уточнить, второй защиты не было. В Новосибирске диссертационный совет под руководством академика Покровского создал комиссию из членов диссертационного совета, которая рассмотрела эту диссертацию. Единогласно, 13 человек. Академик Молодин признал эту диссертации вполне соответствующей требованиям ВАК. То есть была одна защита и дополнительное заключение. 16 апреля 2007 года экспертный совет ВАК принял решение, причём, единогласно – рекомендовать Президиуму ВАК присудить Росову учёную степень доктора исторических наук. Таким образом, около 50 докторов наук, среди которых несколько академиков, несколько десятков профессоров, единогласно высказались за эту диссертацию. Тем не менее, продолжали поступать письма как в поддержку, так и против, и поэтому 18 мая Президиум ВАК под руководством академика отложил решение вопроса. По диссертации Росова была создана комиссия, в которую вошли академики Чубарьян, Челышев и академик Жуков, Василий Иванович, из Отделения общественных наук. И эта комиссия тоже поддержала, Евгений Петрович – против, Александр Оганович и Василий Иванович – за. То есть практически все заключения ВАК были приняты единогласно в пользу Владимира Андреевича Росова. И у меня, как председателя экспертного совета ВАК, нет никаких оснований сомневаться в точности этих оценок. Уже не как председатель экспертного совета, а как научный работник, я прочёл эту диссертацию, и читал автореферат. Естественно, я знаком со всеми документами. Должен подчеркнуть, что эта работа, видимо, не случайна, поскольку кандидатская у Росова была посвящена генезису мировоззрения Владимира Ивановича Вернадского. И если сопоставить эпохи, то вполне логично всё. 120 работ, три монографии. Я смотрел две, это хорошего качества работы. Три монографии 46,5 авторских листов – это вполне достаточно. Мне кажется, что автор имеет право на собственную интерпретацию. И у меня нет никаких оснований, как у председателя экспертного совета, сомневаться в том, что эта диссертация заслуживает, здесь я согласен с моими коллегами, заслуживает присуждения учёной степени. Мы сегодня не защищаем диссертацию, мы лишь, как экспертное сообщество, рассматриваем её.
Но я хочу, если вы позволите мне ещё одну минуту, сказать, что глубоко не согласен с тем тоном полемики, которая ведётся. Я процитирую несколько слов: «антиисторично», «эту работу нельзя назвать диссертацией», «образ Рериха был обглодан автором», «издевательство над источником», «подтасовки», «ваши домыслы», «мафия», «принижается значение российских учёных, а американские…» Согласен с тем, что сказал Борис Васильевич. Я тоже это слышал 30-40 лет назад. Это не дискуссия, это не полемика. Ещё раз хочу подчеркнуть – более 50-ти докторов исторических наук признали эту диссертацию и экспертный совет ВАК единогласно. Там сидят очень серьёзные люди, признали эту диссертацию вполне соответствующей. Отдельные расхождения, неточности, шероховатости. Ради Бога! Эта гипотеза имеет право на существование. Спасибо.
А.В. Стеценко: Позвольте, позвольте. В таком случае, давайте говорить откровенно. Два диссертационных совета, семь академиков признают, что Николай Константинович Рерих соединял культуру и военную деятельность. Вот диссертация. Давайте откроем и прочитаем. Будем называть вещи своими именами. Мы очень уважаем всех наших академиков. Все могут ошибаться. Все. Но в диссертации чёрным по белому написано. Тезис о том, что Николай Константинович был политиком. Я зачитал эти цитаты. Вы опровергните их и представьте доказательства из диссертации, что у Рериха был план проведения религиозной войны, что Рерих должен был поддержать Японию в надвигающемся вооруженном конфликте. Тогда вопросов нету. Вы понимаете, но этого в диссертации нету, несмотря на 27 архивов. Его нету. Извините, уважаемые академики. Вы все говорите о любви к Рериху, но любви Рериха нету в диссертации. Там он представляется врагом России. У меня всё. Спасибо.
Л.В. Шапошникова: И у меня реплика, пожалуйста. Так, вообще, ясно, какое решение будет вынесено. Обращаюсь к господину Пивоварову насчёт «антиисторичности». Это нормальное литературное выражение. Выдёргивать из моей речи и обвинять меня в чём-то – это метод не очень хороший. Но, что касается остальных присутствующих, то я смею сейчас утверждать, я не имею к ним никаких претензий, потому что тему они не знают. Вот и всё. Они не поняли, что к чему. Вот я приведу пример, который в своём дневнике пишет Вернадский. Он писал: «Было собрание Академии. Я рассказал о своих идеях. Они поаплодировали, но никто ничего не понял». Потому что Рерих – это огромное наследие, связанное с различными областями наук. И вот так решать, как решали выступающие, это, я считаю, неправильным. И у тех, кто принимали решение в утверждении этой диссертации, кроме господина Молодина, который участвовал в написании книги «Рерих-археолог», и, кстати, книга очень хорошая, у присутствующих нет публикаций на эту тему. Мы сейчас обсуждаем вслепую. Спасибо за внимание.
Е.П. Челышев: Можно мне сказать несколько слов. Я долго думал, прежде чем прийти к такой оценке. Эта диссертация – ещё материал, а не диссертация. Но я думал, почему мои друзья – это крупные учёные – поддержали диссертацию. Я тоже попал в такое положение, когда прочёл автореферат. Обычно мы знакомимся с диссертацией, прочитав автореферат. И многие на этом останавливаются. В положении ВАК сказано: реферат должен соответствовать теме диссертации. Это серьёзнейший вопрос. Реферат не соответствует. Он назван просто так: экспедиции Рериха в Среднюю Азию, в 20-30-е годы. А на самом деле, это пересмотр взгляда Рериха на его идеологическую и военно-политическую деятельность. Вот что в центре внимания находится в диссертации. Это будет иметь международное признание. И если мы в Академии наук будем соглашаться, что это было сделано как-то келейно, без огласки… Центр не получил никакой информации. Зная, что там сидят люди, которые занимаются Рерихом, но почему их не информировали. Это же всем известно. И Росов говорил, что это же такой Центр. Почему вы не послали туда информацию и не пригласили их на защиту?.. Я считаю, что мы не можем в Академии наук поддержать работу, которая страдает такими изъянами. Очень убедительно говорил Воронцов насчёт Новой Страны, Стеценко, Шапошникова и все коллеги из Рериховского центра. Я присоединяюсь к этому. Извините меня, ради Бога, мои дорогие друзья, но я вынужден это сказать, потому что считаю, что это будет медвежья услуга для ВАК, если утвердить такую работу. Правильно, мы будем рекомендовать её студентам. Она будет признана на государственном уровне. Правительство организует ВАК. Так, книжка вышла, и всё. А так это уже апробация, какое-то признание на высоком уровне. Я считаю, в лучшем случае, я бы Росова рекомендовал, взять и отложить его диссертацию – это вполне возможно, я говорил с Кирпичниковым (он говорит: «ВАК может принять такое решение»), и как следует по ней пройтись. Убрать всё то, что может натолкнуть на то, что искажает образ Рериха. Из великого гуманиста, правильно здесь говорили, деятель культуры – он совершенно не думал о политике. И доработать диссертацию. Я считаю, что это было бы самое правильное решение. И мы с Тихвинским говорили, он только что ушёл. У него тоже такая же точка зрения: нельзя утверждать. Академия наук не может присоединить свой голос. Поверьте мне. Не перебивайте меня, ради Бога. (Кричит.) Это было бы самое правильное решение. Я высоко чту мнение своих коллег, но то, что здесь было сказано, мы не можем пройти мимо, не обратить на это внимание. Переосмыслен совершенно в другом плане образ Рериха. И это не соответствует действительности, вот главное. Искаженный образ Рериха представляется. Как это не понятно…
Р.Б. Рыбаков: Анатолий Пантелеевич, у меня вопрос к Евгению Петровичу. Если убрать всё то, что делает образ Рериха другим, означает ли это, что надо убрать все документы из 27-ми архивов? Вам не нравится интерпретация Росова, но есть документы.
А.П. Деревянко: Евгений Петрович, вы имеете право не отвечать.
Е.П. Челышев: Понимаете, такая интерпретация, она не соответствует действительности. Не соответствует самому мировоззрению Рериха. Не соответствует его взглядам. Вся его буддийская… Он мифологизировал действительность. А Росов всё приземлил и представил всё как какие-то реальные вещи. На самом деле, это – в его воображении было, буддийские мифы, которые Росов принял за то, что говорили, не страна культуры, а государство.
А.П. Деревянко: У меня есть одно замечание к выступлению Евгения Петровича. Одно замечание, потому что ведётся стенограмма. Международный центр Рерихов был предупреждён. Поэтому вы сформулировали абсолютно неверно. Пожалуйста, Владимир Степанович.
В.С. Мясников: Сергей Леонидович Тихвинский при мне читал эту диссертацию и дал на неё положительный отзыв, устный. Мне сказал: «Очень интересная, нормальная диссертация». Он знает многих участников того периода, которые являются персонажами диссертации. Он сказал, что это ему интересно.
А.П. Деревянко: Я думаю, не совсем корректно и Евгению Петровичу, и Владимиру Степановичу говорить о мнении Сергея Леонидовича. Если Сергей Леонидович не счёл нужным выразить свою точку зрения официально, присутствуя здесь, то мы не должны принимать её во внимание. Мы не будем продолжать дискуссию.
А.В. Стеценко: Позвольте одно слово. Здесь было сказано о 27-ми архивах. Позвольте возразить. Росов Владимир Андреевич ни на одну цитату, которую он привёл, и я приводил здесь, о поддержке Японии, о соединении культурной и военной деятельности, о проведении военной деятельности Николаем Константиновичем – этому нет подтверждения в диссертации. Об этом было сказано и в проведении экспертизы уважаемыми учёными. Вот можно сейчас его спросить. Пускай откроет диссертацию и покажет, что значит иметь план проведения религиозной войны. Поэтому ссылаться на архивы не стоит.
А.П. Деревянко: Александр Витальевич, я должен заявить следующее: о 27-ми архивах говорили вы. Что касается ответов Владимира Андреевича, то вы считаете, что они были неубедительными. А другие, возможно, из сидящих здесь, считают убедительными. Кто ещё желает выступить? Пожалуйста.
Г.М. Бонгард-Левин: Извините, что я снова взял слово, очень кратко. Анатолий Пантелеевич, у меня какое-то странное чувство. Два раза уже прошла защита. Здесь присутствует представитель ВАК. И мы снова ставим какие-то странные заявления. Это уже не наш вопрос, а ВАКовский, и мы не должны вмешиваться. Это первое.
И второе, я хотел бы сказать пару слов сказать Юлию Михайловичу. Я прекрасно понимаю, о чём вы говорили, и я думал, вы соглашались с моим выступлением. Это не повышает планку Николая Константиновича, всерьёз рассматривать его политическим деятелем. Правда же? Подождите, подождите… В диссертации даются материалы из его выступлений, из архивов. Я призывал отнестись к этому, не с позиции вреда или не вреда к международным отношениям. Это слова Николая Константиновича, они даны в документах. К этому надо относиться спокойно. Ну, говорил художник. Конечно, он не призывал ни к какому государству. В конце концов, зачем так серьёзно рассматривать утопию как современное международное положение. Высказал художник такую утопическую идею. Ну, и высказал, а это есть в документах. Давайте об этом дальше говорить, не связывая с диссертацией.
А.П. Деревянко: Уважаемые коллеги, пора голосовать. Если нет желающих выступить, разрешите мне предоставить слово Владимиру Андреевичу, пять минут, для ответов. Пожалуйста.
В.А. Росов: Благодарю вас. Во-первых, мне хотелось бы сказать огромное спасибо всем, кто высказал своё мнение по поводу диссертации. Оно бесценно, потому что работа не заканчивается, будет подготовлена академическая монография на основе диссертации. Конечно, будут учтены все замечания, все спорные моменты будут сняты.
Но, тем не менее, следует сказать на отдельные выступления. Историография всё-таки представлена в диссертации, оценены источники, оценены монографии, которые выпускались и посвящены Рериху. Дневник Юрия Николаевича «По тропам Срединной Азии» упомянут. Насчёт писем Рериха – тоже всё есть. Насчёт «Листов дневника» тоже цитируются. Хотелось бы, чтобы в предельно корректной форме шёл разговор об источниках.
Теперь о Рерихе-политике. Обращаю ваше внимание, что та цитата Николая Константиновича, которая была дважды процитирована, относится к письму от 28 августа 1935 года. Это его реакция – вырвано из контекста – на публикацию в газете «Чикаго Трибьюн». Действительно, была угроза срыва экспедиции, прекращения её, в связи с публикацией в этой чикагской газете, где Рерих был обвинён, будто он создал целый вооружённый отряд, что он движется к границам СССР и так далее. Он был обвинён в политике, в смысле создания вооруженного отряда. Так вот, Рерих именно на это и отвечает. Это был совсем другой контекст. Поэтому говорить в целом на этом примере о политических чаяниях Рериха не стоит. Конкретный документ, который вы цитируете, он имеет адресность и связан с конкретной ситуацией. Точно также и в диссертации, то что вы приводили, всё это имеет контекст. Ни о каких религиозных войнах речи не идёт. Рерих не призывал к войнам. Речь идёт о его взаимоотношениях с Таши-ламой, который, как глава движения лам во Внутренней Монголии, как представитель панмонголизма, выразитель идей панмонголизма, он, действительно, говорил о религиозных войнах буддистов. Это Таши-лама. И здесь Рериха не нужно смыкать с мировоззрением Таши-ламы.
Еще раз, выношу огромную благодарность всем собравшимся и хочу поблагодарить за очень ценные замечания. Спасибо.
А.П. Деревянко: Мне хотелось бы сказать следующее. Конечно же, наследие семьи Рерихов, и, прежде всего, Николая Константиновича, принадлежит не только российской культуре, но и мировой культуре. Я думаю, вы помните начало 60-х годов, когда в Советском Союзе и потом в России был мощный всплеск интереса к этому многогранному семейству. Я помню, в 1964 году состоялись первые лекции в Подлипках. Подлипки – это один из наших ракетных центров, где выступили академик Борис Александрович Щербаков и академик Алексей Павлович Окладников. Этот интерес, к счастью, не угасает. Потому что вклад в мировую культуру и науку, конечно, величайший. Но мы должны разделить – великое наследие и наследство. О последнем я даже не говорю. Личность Николая Константиновича была многогранной. И, если мы сведём масштаб этой личности к тому, что он только великий художник, великий путешественник, философ, поэт, этнограф, археолог – это будет явно не достаточно. Любой вопрос культуры, пакт Рериха поднимает эту личность на небывалую высоту. Но личность тем и является великой личностью, что она неоднозначна. Конечно же, Рерих был патриотом России. Конечно же, он безмерно любил Россию. Но он не принимал большевистскую Россию, он не принимал режим. И вот это отношение его менялось. Не буду останавливаться. Это его, скажем, пребывание в Японии, его беседы могли, конечно, вызываться эмоциями. Но Рерих всегда был великим патриотом России и безмерно её любил.
Сегодняшняя наша научная дискуссия, мне представляется, была полезной. Разные взгляды, полярные взгляды. Это вполне возможно и очевидно. Но самое главное, что все мы защищаем Николая Константиновича Рериха и, защищая, иногда сужаем масштаб его личности. Действительно, Владимиру Андреевичу удалось [собрать] новый огромный фактический материал. И он, как учёный, как историк, этот материал обобщил. Конечно же, его диссертация абсолютно не идеальна, и те замечания, которые сделались, немало из них – совершенно справедливы. Я думаю, что Владимир Андреевич продолжит работу, и в дальнейшем, при публикации, нужно серьёзно отнестись к той критике, которая прозвучала в этом зале, которая может быть полезна в будущем.
Уважаемые коллеги, мы должны высказать экспертное заключение. Это заключение мы можем выразить открытым голосованием или тайным голосованием. Какие будут предложения? Тайным голосованием. Хорошо. Предлагается следующий состав счётной комиссии: Рыбаков Ростислав Борисович, Николай Николаевич Казанский, как человек нейтральный, филолог, и Рауф Магомедович Мунчаев. Я прошу приступить к голосованию. Голосуют члены бюро.
А.П. Деревянко: Уважаемые коллеги, разрешите предоставить слово председателю счётной комиссии Николаю Николаевичу Казанскому, академику.
Н.Н. Казанский: Рауф Магомедович Мунчаев предложил избрать меня председателем счётной комиссии. Было подготовлено и роздано 14 бюллетеней для тайного голосования. При вскрытии урны в ней оказалось 14 бюллетеней. Из них признано действительными – 13, недействительный бюллетень – 1. Голоса разделились следующим образом: рекомендовать диссертацию «Русско-американские экспедиции Н.К. Рериха в Центральную Азию» – 11 голосов, не рекомендовать – 2 голоса.
А.П. Деревянко: Есть вопросы к Николаю Николаевичу? Нет. Кто за то, чтобы утвердить результаты голосования? Спасибо.
ошибок. Привожу текст так, как его следовало бы писать Вовочке:
Значит, если Осин не «видел, как эта работа происходит», то «и знать не может»? А видела ли Шапошникова, как работает в 27-ми архивах всего мира В.А.Росов? Нет, не видела, потому что в архивах сама никогда не работала, следовательно, и видеть не могла и знать не может. Значит, позволяет себе утверждать неправду. Не являясь свидетелем, она распространяет клевету на работу Росова.
[/center]