Архив форума сайта «Живая Этика в мире» (2006-2013)

Санкт-Петербургские ведомости. 1993. 2 февраля. № 24. Стр. 5.

Похороны Святослава Рериха

По православному обычаю в фамильном имении «Татагуни» на окраине Бангалора состоялись вчера похороны выдающегося русского художника и индийского общественного деятеля Святослава Рериха.

Установленный на постаменте гроб с телом С. Рериха покрывали национальные флаги России и Индии.

Отпевание покойного состоялось в православной (сирийской) церкви Бангалора. Отсюда траурная процессия направилась на окраину города, в фамильное имение «Татагуни», где четыре десятилетия жил и трудился С. Рерих. Тысячи людей — городских жителей и крестьян из окрестных деревень — выстроились вдоль пути её следования.
По решению правительства штата похороны проходили со всеми государственными почестями. Под залпы салюта гроб был опущен в покрытый гранитными плитами склеп. На его крышке рядом с крестом изображение трёх кругов — рериховского «Знамени мира», слившего в себе триединство главных понятий эволюции: прошлого, настоящего и будущего.

Жена Рериха Девика Рани с благодарностью восприняла готовность российского руководства помочь выполнить последнюю волю её мужа, завещавшего быть похороненным в Санкт-Петербурге. В Бангалор должен был вылететь специальным рейсом самолёт. Но в последний момент пришлось от этого отказаться: по признанию Девики, перелёт мог бы стать для неё непосильным испытанием. В письме на имя Президента России Б. Ельцина она выразила признательность за оказанное внимание и попросила проявить понимание к её решению.

Правда. 1993. 11 февраля. № 28. С.7.

Похороните меня на Родине...

Почему была нарушена последняя воля великого сына России

Несколько дней назад вернулась из Индии вице-президент Международного фонда Рерихов Людмила Васильевна Шапошникова. Она принимала участие в похоронах Святослава Рериха. Вот, что она рассказала:

— Всё, что произошло, горько и печально... Получилось, что я опередила смерть Святослава Николаевича на два дня. Ещё 25 января вечером я не могла и предположить, что назавтра улечу в Индию. А ночью позвонила секретарь Рериха Мэри Пунача и попросила меня немедленно прилететь, потому что Святослав Николаевич умирает...

Я застала его в бангалорской больнице, где, так и не приходя в сознание, он умер... Во время прошлых встреч со мной и другими людьми он часто говорил о своём горячем желании быть похороненным в России. Пришлось заранее думать о сложностях, связанных с этим желанием Рериха. Поскольку затрагивало оно взаимоотношения двух стран и требовало решения на правительственном уровне. И эта проблема была решена — из Бангалора в Санкт-Петербург должен был быть организован спецрейс...

Встал вопрос о вскрытии завещания. Мы ведь имели право соблюсти волю Рериха только при наличии письменного документа. Казалось бы, достаточно простая вещь. Тем более что, согласно индийским законам, завещание вскрывается на следующий день после смерти и публикуется. Ни супруга Рериха Дэвика Рани, ни его секретарь Мэри ничего определённого по этому поводу нам не сказали. Советник-посланник российского посольства в Индии А. Кадакин попытался связаться с адвокатом, готовившим завещание. Но тот его не принял и посоветовал «не соваться не в своё дело». По этому же вопросу была и встреча с главным министром штата, который обещал сделать всё возможное. Но, видимо, все мы так до конца и не смогли осознать сложности ситуации.

Наконец, Дэвикой Рани и Мэри Пунача было принято решение: поскольку ввиду холодной зимы в России вдова Святослава Николаевича не может сопроводить покойного на родину, то похоронят его в Бангалоре, в своём имении. Странно, что прежде о «холодной зиме» речи не велось. Зато были официальные обращения Дэвики Рани и Мэри Пунача к российскому правительству о спецрейсе.

В минувшем июне в бангалорской мастерской Рериха я видела много его картин, которые, уже запакованные, стояли вдоль стен. На сей раз, когда по настоятельной моей просьбе Мэри открыла мастерскую, я с удивлением обнаружила, что большинство полотен исчезло. Потом руководитель Бангалорской академии художеств Р. Рао и близкий Святославу Николаевичу человек Адити Вашишта поделились со мной, что Мэри вывозила картины из студии...

Мы поняли, что ничего не сможем сделать... В воскресенье вечером выяснилось, что похороны состоятся на следующий же день. Поспешности этого решения нельзя было не заметить. Хотя формально всё выглядело пристойно. Но за этим, я смею высказать своё мнение, стояло другое. Полагаю, что завещание содержит некоторые моменты, которые, возможно, могли бы вызвать негативную реакцию у определённых кругов в России и в Индии. Я не знаю, вскрыто ли завещание сейчас. Ясно одно: без вскрытия завещания было изменено решение о месте захоронения Святослава Николаевича. Похоронив его в Бангалоре, нас лишили возможности настаивать на вскрытии завещания. К тому же было подчёркнуто, что Рерих — индийский гражданин.

Святослав Николаевич просил отпеть его в православном Владимирском соборе Санкт-Петербурга. Отпевали же его в ортодоксальной сирийской церкви Бангалора. Всё было в ней чужое. Четыре священника прочли по-английски проповедь, сказали тёплые слова о покойном и запели псалмы на чужом языке малаялам...
На похоронах присутствовали посол России в Индии А. М. Дрюков, главный министр штата Карнатака г-н Мойми. Сотни учеников «Читрикала Паришад» прошли в траурном шествии перед гробом. В тот момент у меня сжалось сердце от мысли — сколько людей в России хотели бы отдать дань уважения праху покойного. Было ощущение, что я участвую в какой-то недостойной игре, в результате которой нарушена воля великого сына России.

Но в глубине души у меня ещё теплится надежда, что всё можно поправить. Это будет зависеть, конечно, от нашей настойчивости и понимания ситуации. Беспокоит также судьба наследия Святослава Николаевича. Я считаю, что в Индии или в России, но оно должно быть сконцентрировано в одном месте, находиться в ответственных руках и использовано для блага людей.

Правда. 1993. 11 февраля. № 28. Стр. 7.

Андрей Печерский
Прощание с Рерихом

На своей любимой фотографии Святослав Рерих запечатлён в один из последних приездов в Москву. В Музее искусств народов Востока у своей картины «Канченджанга» («Тайный час») он произносил слова о мире. Автор фотографии — московский фотохудожник Дмитрий Чижков рассказывал мне, что был поражён, проявив плёнку. На снимке отчётливо виден луч света, который светит с гималайской вершины прямо в сердце Рериха, а может быть, наоборот, исходит из него... «Добрый знак», — отметил Святослав Николаевич. В любом случае, и вы можете в этом убедиться сами, побывав в музее, — луча на картине нет...

Наша последняя встреча с Рерихом произошла накануне прошлого Нового года всё в том же тесноватом номере бангалорской гостиницы «Ашока». Дэвика Рани, жена Святослава Николаевича, как-то в разговоре посетовала: «Никак не могу уговорить Святослава переехать отсюда, предлагала ему снять дом в городе, а он наотрез отказывается».

Впервые же я побывал в гостях у Святослава Николаевича после посещения его дома в Гималаях, в Нагаре три года тому назад. Возили меня и в его имение в двенадцати километрах от Бангалора. И я долго не мог взять в толк, почему же столь известный человек по существу ютится в скромном двухместном номере отеля...

Помню, как, мешая нашей неторопливой беседе, гремела под окном в саду гостиницы богатая индийская свадьба... Бесчисленные телефонные звонки, неожиданные, а чаще всё же привычные посетители: ученики и преподаватели «Читрикала Паришад» — художественной академии, почётным президентом которой являлся Рерих. Практически любой желающий мог попасть к нему, побеседовать, обсудить какие-то проблемы, получить нужный совет... Дух доверия и гостеприимства царил в этой семье.

При нашем последнем свидании Святослав Николаевич почти не вставал. Чтобы сменить положение, его приходилось буквально переносить с кровати в кресло у окна. Разговаривал он с трудом, подолгу размышляя после каждой фразы, видимо, о чём-то своём, сокровенном.

И я вдруг отчётливо понял тогда причину кажущейся неустроенности жизни Рериха. Он, по-видимому, хотел до конца остаться в самой гуще жизни. В экзотическом имении под Бангалором, похожем скорее на райский сад, или в гималайском его доме, в живописной долине Кулу, — эта бурная, беспокойная, но такая необходимая Рериху жизнь вполне могла бы бескорыстными заботами близких остаться за высоким забором. Святослав Рерих жил человеческим общением, и его всегда окружала атмосфера людского тепла и любви.

Происходящие события в России всегда особенно волновали его. И основным лейтмотивом большинства наших бесед была его уверенная и непоколебимая надежда в великое предназначение России, трудное, но счастливое её будущее...

Мне становится сегодня понятным и горячее желание Святослава Николаевича приехать нынешней весной в Россию. Даже несмотря на состояние здоровья. Думаю, он мечтал в глубине души навсегда остаться на родине после стольких лет разлуки с ней.

В бангалорском имении, куда в день отъезда привезла меня секретарь Рериха Мэри, мы пробыли недолго. Голые ветви масляничных деревьев и обнажённое дно пруда… Почему-то вдруг защемило сердце. Мэри открыла мастерскую. Вдоль стен бережно укрытые прозрачной плёнкой стояли неизвестные мне полотна художника. Мы молча присели на зачехлённые кресла.

— Уже более пяти лет он не брал в руки кисть, — сказала мне после долгой паузы Мэри.

Ныне значительная часть творческого наследия семьи Рерихов — более четырёхсот картин, архивов и личных вещей, включая урны с прахом его родителей, Николая Константиновича и Елены Ивановны, — передана художником России и находится в основанном им Международном фонде Рерихов.

Перед отъездом в аэропорт я заехал попрощаться. Святослав Николаевич лежал в постели, прижимая к груди коричневый шарф. Напротив, как раз на уровне глаз, висел приколотый к стене руками Дэвики рисунок моей дочери Саши, который я привёз в подарок из Москвы. Пышный цветок на белом листе бумаги.

— Это вам от нас на память из Гималаев, — протягивая мне шарф, произнёс Святослав Николаевич и, грустно улыбнувшись, закрыл глаза. Из них обильно потекли слёзы...

Вылет в Дели задержался на четыре часа и, маясь ожиданием в аэропорту, я очень жалел, что не сумел вместо этого подольше побыть у Рериха. Тогда я и не предполагал, что это была наша последняя встреча...

30 января, когда пришло из Индии неожиданное и грустное известие, промелькнуло сообщение: Святослав Рерих завещал похоронить его в родном городе Санкт-Петербурге с отпеванием по православному обряду во Владимирском соборе. ...Похоронили же Святослава Николаевича в Индии, далёком Бангалоре. Думаю, мы не вправе кого-то осуждать за это. Наверное, были какие-то веские причины.
И если у великого русского художника Святослава Рериха действительно было пожелание обрести вечный покой в России — оно для меня звучит особенно символично.

Последний представитель легендарной семьи Рерихов тем самым ставит точку в своих духовных исканиях — вернуться к своим отеческим истокам, припасть к живительным родникам родной русской земли, православной духовности. В этом сила и бессмертие этого удивительного человека.

Литературная газета. 1993. 3 февраля. № 5. Стр. 9.

Юрий Куликов
Золотая ветвь

Умер последний из рода Рерихов - художник Святослав Рерих

Есть люди, одно присутствие которых на этой земле наполняет её относительной гармонией. Пусть даже ты не знаком с ними, но сам факт, что они живут и мыслят, создает ощущение: мир не так уж несовершенен, как в последнее время нам кажется всё чаще.

Таким был Святослав Николаевич Рерих. И в этом смысле его уход из жизни, случившийся на прошлой неделе, — болезненная потеря не только для тех, кто знал его лично.

Большую часть своей жизни он прожил в Индии. Приехав сюда вместе с родителями, Николаем и Еленой Рерих, Святослав пылко привязался к этой стране, пронеся восторг к Индии через свою длинную жизнь. Впрочем, весь их знаменитый клан стал «духовным пленником» богатейшей восточной культуры, относясь к той категории чувственно одарённых людей, которые, в отличие от некоторых брюзгливых снобов-западников, принимают Индию как совершенный и щедрый дар другой, но не инородной цивилизации.

В 1928 году Николай Константинович создал в горной долине Кулу Институт гималайских исследований «Урусвати». Старший сын, филолог и полиглот, Юрий Николаевич стал его директором. Елена Ивановна оставила после себя несколько томов глубоких наблюдений о буддизме и тибетской медицине. Что же касается Святослава, то, окончив учёбу в Гарварде, он женился на индийской красавице кинозвезде Девике Рани и, выбрав профессию отца, навсегда поселился в Индии. Сотни его картин посвящены второй родине, но, как всякий человек такого масштаба, он был чужд узости, оставаясь гражданином мира и охватывая симпатией и терпимостью любые религии и расы.

Работая собкором «ЛГ» в Южной Азии, я часто встречался со Святославом Николаевичем. Физически он был уже довольно слаб, и последний раз мы виделись в бангалурской гостинице «Ашок», куда он перебрался из загородного дома после тяжёлой операции — «поближе к медицине». Несмотря на то, что на двери номера висела написанная рукой врача записка «Пожалуйста, никаких посетителей», Рерихи постоянно принимали гостей. Святослав Николаевич был занят мыслью о сохранении фамильного наследия, боялся, что работы отца, матери и брата разойдутся по частным коллекциям, и стремился сделать всё для создания в Москве рериховского центра-музея. Переговоры об этом он начинал ещё с Хрущёвым и Фурцевой, но лишь перестройка сдвинула дело с мёртвой точки. В город Бангалур был послан специальный самолёт для перевозки в Россию редчайших документов, картин и рукописей.

К сожалению, и сейчас этот музей не в лучшем состоянии, и вряд ли прощает его устроителей тот факт, что сам Святослав Николаевич был снисходителен к людским недостаткам. Работа двигалась медленно, а он улыбался и говорил: «Ничего, вопрос улаживается». Наверное, многие вообще не принимали эту его склонность к всепрощению, стремление найти компромисс, а не обострить конфликт. Да и многократно повторяемые им слова «Будите в себе прекрасное» как о цели всякой человеческой жизни тоже, может быть, кому-то казались излишне абстрактными. Но Святослав Николаевич сам жил по этому правилу. И те, для кого он становился гуру (учителем), впитывали его человеколюбие, нередко обретали согласие с собой, даже просветление.

Помню, мы заговорили о возможности гражданской войны в России, за бурными событиями в которой, естественно, он пристально следил. «Этого не будет, — сказал Святослав Николаевич. — Пусть в человеке немало тёмных сил — не они, а разум предопределит будущее. В конце концов победит духовность. И это такой же закон бытия, как смена времён года. Давайте вперёд смотреть смело». При этих словах сидящая рядом Девика погладила аристократическую белую руку мужа своей смуглой рукой с мелодично звякнувшими браслетами. Я сфотографировал их в этот момент и храню снимок с тем же тёплым чувством, что и торопливую записку Святослава Николаевича своему личному врачу с просьбой срочно приехать к моему заболевшему в Бангалуре сыну.

Давайте вперёд смотреть смело, сказал Святослав Николаевич. Горько, что с его уходом оборвалась уникальная ветвь Рерихов, столько давших России, Индии, миру. Но если следовать строю мыслей Святослава Николаевича, то впереди у Рерихов — другое рождение. Во всяком случае, книги и альбомы, которые сегодня щедро издаются в нашей стране, иллюстрируют эту истину даже для атеистов. Верующий же Святослав Рерих завещал похоронить его в Санкт-Петербурге, по православному церковному обряду.

На снимках: Святослав Рерих и Девика Рани-Рерих (фото автора);картина С. Н. Рериха «Профессор Николай Рерих. 1937».