Архив форума сайта «Живая Этика в мире» (2006-2013)

С трудом преодолев три четверти подъема, я, наконец, уже сверху, четко вижу правильную тропу, которая подходит сюда по примыкающему хребту. Если бы я пошел по нему, мне не пришлось бы так долго карабкаться по этой противной осыпи. Но все это уже позади, и последняя четверть подъема заметно менее сложная.

Последний рывок, и я на перевале. Узкая щель между скалами закончилась, и передо мной открывается новый горный пейзаж, уже казахстанской части алтайских гор.

[center] [/center]

Ледник с этой стороны подходит к самому перевалу, и спуск обещает быть несложным. Вдали хорошо видна река Большая Кокколь. Несмотря на расстояние, превышающее пять километров, на ее берегу просматриваются синие крыши домиков Нижнего Лагеря – главной туристической базы этого района. Говорят, что на месте этого лагеря, в послевоенные годы находились бараки с осужденными, которые здесь что-то добывали. Сверяю видимый сверху пейзаж с картой и стараюсь максимально точно вычислить свой дальнейший путь. Единственное что мне известно, это то, что мне необходимо каким-то образом пройти к перевалу «Коккольский», который находится над левым истоком Малой Кокколи, впадающей в Большую Кокколь слева. Но прежде мне еще предстоит пересечь Белую Берель, которая течет где-то внизу, и в которую впадает Большая Кокколь.

Я нахожусь точно на черте государственной границы. Поворачиваю голову влево, и вижу пограничника, застывшего в огромном скальном изваянии.

[center] [/center]

Каменный воин устремил свой спокойный и суровый взор в сторону Казахстана и совсем близкого отсюда Китая. Наверно трудно будет найти на Алтае место более богатое удивительной скальной архитектурой и столь совершенным каменным дизайном.

Внезапно, откуда-то из-под камней взмывает стайка таких же серых как камни куропаток.

В обратную сторону, через щель между скалами, по которой я поднялся, видна западная вершина Белухи.

[center] [/center]

На выступе скалы сложена турка, из которой я извлекаю банку с запиской Петроградского Клуба Туристов, города Санкт-Петербурга, которые в составе 11 человек взошли на перевал со стороны перевала «Искра» ровно год назад. Из записки ясно, что предшествовавшая им группа переходила перевал еще годом раньше.

[center] [/center]

Надо спускаться. Проблема оказывается намного сложнее, чем показалась вначале. Ледник, подходящий почти к перевалу достаточно крутой и скользкий. Более того, прямо под крутым склоном льда проходит широкая трещина. Далее начинается вполне проходимый, покрытый неглубоким твердым снегом ледник, но до него надо как-то добраться и не оказаться на дне трещины. Смотрю по сторонам, и замечаю, что метрах в пятидесяти-ста влево, трещина прекращается метра на три-четыре, чтобы снова начаться дальше. К счастью и ледовый склон в этом месте уменьшается до минимума и всего метров семь-восемь. Решаю пробираться к этому месту. Край ледника отстает от камней сантиметров на тридцать, и слегка закруглен, что дает возможность по нему осторожно передвигаться, в тех местах, где склон скалы сильно крут и нет возможности перемещаться по камням. Таким образом, довольно быстро добираюсь к исходному месту. Следы от сползших камней и ручейков указывают ту точку, с которой необходимо спускаться, чтобы точно попасть в неширокую перемычку над трещиной. Сначала на веревке спускаю по ледяному склону рюкзак. Он доползает до линии трещины и утыкается в снег. Затем бросаю веревку вниз, и, пытаясь тормозить ножом, задом, на четвереньках съезжаю вниз. Нож мало помогает, но благо склон короткий, и я, не успев разогнаться, ударяюсь ногами в рюкзак. Прощупываю палками край снега – вроде все нормально, под снегом лед, и трещины действительно здесь нет. Но все же стараюсь как можно быстрее проскочить этот опасный участок, и уже почувствовав под ногами нормальный, твердый ледник, спокойно шагаю дальше. Теперь можно с уверенностью сказать, что перевал позади, несмотря на то, что впереди еще несколько часов спуска.

[center] [/center]

Ледник достаточно большой, но ровный и без трещин. Справа закругляется вниз слишком круто, но слева достаточно полого врастает в камни морены.

[center] [/center]

Решаю спускаться вниз, к Белой Берели, где придется искать переправу. С ледника сходят несколько речек, но тут же они сливаются в небольшое озеро, отделенное большой каменной мореной. Дальше реки не видно, вода течет где-то под камнями. В отличие от уже привычных в подобных случаях морен, тянущихся ровными виляющими рядами вниз, сформированными некогда сползавшими ледниками, здесь начинается какой-то хаос каменных нагромождений. Словно какой-то пьяный бульдозерист на гигантском бульдозере повеселился тут, разъезжая хаотично взад и вперед. Искать удобный путь через этот хаос бесполезно, и я карабкаюсь по этим кучам вверх и вниз, напоминая муравья, пересекающего песчаный пляж, истоптанный ногами отдыхающих. Вот уже два часа тянется этот кошмар, и неизвестно, когда же он, наконец, закончится. Довольно жарко, хочется пить, а воды здесь нет, лишь иногда слышимо легкое журчание ручейков где-то под толщей каменных глыб, доступных лишь пищухам, шныряющим между камней.

Но все когда-то кончается, закончился и этот каменный хаос, из-под которого выбегает веселый ручеек, устремляясь вниз по зеленым травяным лугам. Спуск становится более приятным, но не надолго. Зеленые луга обрываются круто вниз к Белой Берели, а ручеек срывается каскадами водопада по скалам. Изучаю обстановку и возможные варианты спуска. Вся беда в том, что отсюда невозможно разглядеть весь спуск, скрытый где-то внизу. Дело идет к вечеру, и не хочется попасть в ловушку где-нибудь на крутом склоне, где не будет ни места для палатки, ни воды. Решаю спускаться по правой стороне, но вскоре понимаю, что здесь не пройти, либо придется идти далеко вниз по течению реки, что уводит меня в противоположную сторону от цели. Над ручейком, перед самым его падением с обрыва, растут три лиственницы. Возле них крохотная покатая площадка. С большими неудобствами здесь все же можно заночевать. Оставляю рюкзак и проверяю крутой спуск к ручейку за водой. Как-то все здесь очень неудобно. До темноты осталось часа полтора-два, перевожу дух, и …, как обычно, на авось, взваливаю рюкзак и направляюсь через ручеек в левую сторону, надеясь спуститься там. Пересекая ручеек, соображаю, что забыл лыжные палки наверху у лиственниц. Похоже, усталость превысила допустимые пределы, но решение менять не хочу. Бросаю рюкзак, и почти бегом, обзывая себя нелестными словами, устремляюсь за забытыми палками. С трудом нахожу их в высокой, уже распрямившейся траве.

Слева от ручейка еще одна глубокая расщелина, в которой, судя по карте, должен был быть еще один приток ручейка, но на дне сухо. Выбравшись из второй расщелины, направляюсь к обрыву. Здесь небольшая кедровая роща, круто сбегающая вниз. Спускаюсь от кедра к кедру. Часто попадаются норы какого-то зверя, возможно барсучьи. Много поваленных деревьев, затрудняющих и без того трудный спуск. Кедры заканчиваются. Справа крутая осыпь к ручейку. Спуститься по ней нереально, хотя и заманчиво, так как ручеек у ее подножия бежит уже совсем полого и спокойно впадает в Берель. Слева очень крутой и длинный травянистый склон к Реке. Склон настолько крут, что если случайно не удержишься и покатишься, то остановиться уже вряд ли удастся. Трава почти до пояса и процесс спуска забирает очень много сил, которых и без того совсем не осталось. К тому же этот процесс столь медленен, что явно до темноты не спуститься. Уставшие ноги плохо слушаются, спотыкаюсь, и, едва выровняв положение тела, чтобы не покатиться кубарем, соскальзываю на спине несколько метров. В голову приходит идея. Подбираю под себя одну ногу, и сидя на ней, как на лыже, скольжу вниз, направляя движение и притормаживая вытянутой вперед другой ногой. Склон неровный, часто попадаются камни, ямы и норы, но плотный травяной покров сглаживает все это, и удается съезжать рывками, по три-пять метров. Становится веселее, процесс спуска пошел довольно быстро, главное не разогнаться слишком быстро и вовремя тормозить. Высокая трава хлещет по лицу. Благо ткань на брюках хоть и тонкая, но очень прочная.

Наконец аттракцион заканчивается, спуск становится более пологим, и мне снова приходится ковылять на ноющих от усталости ногах. Продираюсь сквозь кустарник к реке. До темноты успеваю выбрать вполне приличное место для установки палатки, прямо на берегу Белой Берели. Это плесовая возвышенность между кустами, покрытая плотным ковром мха и губчатого грибкового лишайника. Кипячу воду для традиционного какао уже в темноте.

Утро. Вода в Белой Берели такая же белесая и мутная, как и в Аккеме.

[center] [/center]

Но другой нет, и приходится кипятить эту. От несущегося потока воды веет приятной свежестью. Замечаю легкое головокружение. Надо все же как-то заставить себя поесть. Я оставил немного продуктов так, чтобы можно было хотя бы один раз в день отварить вермишель или гречку. Обжарив отваренную вермишель на растительном масле, удается немного ее проглотить. Большая часть опять достается муравьям.

Чуть ниже того места, где я нахожусь, с противоположной стороны, впадает в Берель Кокколь. На нее мне необходимо попасть, но для этого придется форсировать достаточно серьезную реку.

Несущийся мощный поток Берели немногим уступает Аккему, и перебродить его, по крайней мере, в том месте, где я нахожусь, нереально. Я решаю подниматься по реке вверх, ища место, где поток разобьется на как можно большее количество русел, и можно будет его преодолеть. С одной стороны, чем дальше я поднимаюсь, тем меньшее количество притоков вливается в Берель со всех сторон, но, с другой стороны, быстро поднимающееся солнце все активнее топит ледники, увеличивая мощность потока. В одном месте кажется, что потоки не так сильны, чтобы сбить меня с ног, и я решаю рискнуть. Но, войдя в воду, понимаю, что мне этот поток не преодолеть. Вода еще не выше колена, но, ударяясь с бешеной скоростью в ногу, поднимается буруном почти до пояса. Приходится идти выше и выше. В глубине сознания уже догадываюсь, что так мне придется подниматься до самого ледника, но надежду оставлять не хочу. Это одиннадцатый день пути, остается всего пять дней, а впереди целых три сложнейших перевала и спуск с Аккема в Тюнгур. Лишний подъем к леднику и спуск с него, означает затраты сил, сравнимые с перевалом, и большую потерю времени.

Русло реки пошло резко влево и вверх. Вода прыгает вниз среди гигантских камней, давая надежду на то, что где-то найдется возможность перебраться по этим обломкам скал через основной поток. Перегрузка предыдущего дня сказывается сильной слабостью, и я никак не могу войти в нормальный ритм. Кажется, что лезть снова вверх с рюкзаком, сил уже не хватит. Я решаю оставить рюкзак и налегке попробовать найти место переправы.

Но сколько я ни лезу по камням выше и выше, сколько не пытаюсь найти возможность перебраться по камням через поток, всегда остается, пусть небольшое, но непреодолимое место. Между камней иногда торчат кустики дикой черной смородины. Ягоды на них можно пересчитать по пальцам, но и это радует. Ведь это то немногое, что я могу сейчас съесть с удовольствием. Вскоре я оказываюсь на самом верху обрыва. Впереди, перед сходом вниз, река имеет совершенно ровную, без бурунов гладь, длиной в несколько десятков метров.

[center] [/center]

Ширина разлива здесь метров двадцать, и появляется надежда перейти это место вброд. Но прежде, необходимо еще спуститься вниз за рюкзаком, и снова, уже с ним, забираться сюда. Перспектива не из приятных, но ничего не поделаешь.

Преодолев слабость и тяжесть во всем теле, я уже с рюкзаком снова подхожу к этому месту спокойного разлива реки. Но попытка перейти вброд в очередной раз оказывается неудачной. Глубина слишком большая, да и ровная гладь обманчива. Скорость потока явно выше возможности удержаться на ногах.

Стало понятно, что путь к леднику неминуем. Единственная отрада - большого подъема преодолевать уже не придется.

[center] [/center]

Вчера, когда я спускался с ледника после перевала, была мысль взять резко влево, и рискнуть пройти верхами к истокам Берели, не спускаясь вниз. Теперь стало совершенно ясно, что зря я не послушался этой мысли. В этом месте я мог бы быть еще вчера, задолго до темноты, и не пришлось бы преодолевать бесконечные каменные нагромождения и тяжелый спуск вниз, а затем сегодняшний подъем. Ну что ж, быть первопроходцем, не зная троп - дело непростое, но в этом есть и своя прелесть.

Сокращая путь, местами иду по воде неглубоких, крайних потоков. Ближе к леднику поток разбегается широко, и я уже уверено иду вброд на другую сторону. Это хоть как-то сокращает путь, несмотря на то, что до ледника осталось чуть более ста метров.

[center] [/center]

И снова открывается вид на Белуху, возвышающуюся за ледником уже в новом юго-восточном ракурсе.

[center] [/center]

Берель остается позади. Я поднимаюсь на морену, за которой возвышается невысокий хребет с гладкими зелеными лугами, отделяющий меня от Малой Кокколи, к которой мне необходимо пробраться. Снова приходится лезть вверх по камням. Неожиданно слышу человеческую речь. Оглядываю каменные и ледяные просторы, но никого не вижу. Странно, после пяти суток полного одиночества это похоже на галлюцинацию. Вскоре замечаю далеко к северу две едва различимые среди камней двигающиеся точки. Это явно люди, но голос казался таким близким! Точки двигаются примерно в том же направлении, что и я. Продолжаю путь по камням вверх, понимая, что там, наверху, на этих ровных зеленых лугах, мы обязательно встретимся.

Наконец я наверху. Находясь на этом ровном зеленом луге, поросшем цветами, и изрытом норками грызунов, трудно поверить, что весь этот хаос льда и камней находится не выше, а где-то ниже, словно кто-то вырыл здесь этот огромный котлован, испещренный ледниками, за которым во всем своем великолепии возвышается Белуха.

[center] [/center]

Конечно, это была во многом зрительная иллюзия, и в реальности только самая нижняя часть ледника, откуда я поднялся, была ниже этого места.

Впереди, на дальнем конце луга, я вижу несколько палаток.

[center] [/center]

Идя к ним, оказываюсь на линии пути тех людей, которых я видел на морене, и которые, по моей догадке, должны идти сюда. Останавливаюсь и жду. Мне их не видно, но, вскоре, они появляются на краю луга. Это два молодых парня. Рюкзаков у них нет, но один несет небольшой, но явно тяжелый мешок. Несмотря на то, что на них полевая военная форма без погон, видно, что они гражданские. Выясняется, что здесь находится так называемый «Верхний лагерь» - местная туристическая точка. Но сами они пришли из Нижнего лагеря, который я вчера видел с перевала «Кучерявый», полюбоваться ледниками и набрать лечебной глины.

- Хотели пойти на ледник, но камни падают, опасно, - объясняет мне один из них.
- Да они всегда там падают, это нормально, - отвечаю я.

Видно, что молодые люди первый раз в горах, и еще не освоили местную ледниковую специфику. Узнав, что мне надо на Малую Кокколь, они предлагают идти с ними.

- Тропа тут хорошая, там внизу мост через Кокколь.

Тропа действительно непривычно ровная, с легким уклоном вниз. После всех этих прыганий и карабканий по камням, ледникам, скалам и травяным склонам, эффект такой, словно после езды на велосипеде по деревенской грунтовке, пересел на такси, мчащееся по автомагистрали. Рюкзак перестал чувствоваться, и за десять минут мы прошли такое расстояние, на которое у меня ранее уходили часы. На ходу расспрашиваю ребят о жизни в Казахстане. Они из Устькаменогорска.

- С работой и заработком проблем нет,- объясняют молодые люди и, поняв, что я на территории Казахстана нелегально, предупреждают:
- Там в Нижнем лагере погранцы есть!
- Да бог с ними, с погранцами, я туда не собираюсь. Мне вверх, по Малой Кокколи, через перевал Коккольский обратно в Россию.
- Заходите на сайт в Интернете, - приглашаю я, и даю им визитку.
- А у нас в группе, на эмблеме, такой же знак, - восклицает один из них, видя на визитке изображение Знамени Мира. - Наш руководитель, женщина, она возглавляет городское общество Рериха. Мы-то сами в группу случайно попали.

Тропа берет круче вниз. Впереди и чуть справа уходит вдаль красавица Белая Берель, а слева внизу хорошо видна Малая Кокколь.

[center] [/center]

Тропа идет к озеру, расположенному над Кокколью, и далее к мосту через реку. Мне нет смысла идти дальше по тропе, так как это только будет удалять меня от цели. Я прощаюсь с молодыми людьми и резко сворачиваю влево и назад. Мне лучше спуститься к Кокколи как можно выше по течению, чтобы завтра было меньше подниматься к перевалу.

Озеро с низовьями Кокколи, уходящей вдаль Берелью, и уже не различимыми где-то вдали молодыми людьми остается позади, а я иду по траве вдоль склона, надеясь найти приличный спуск.

[center] [/center]

История повторяется. У меня есть выбор, попытаться пройти верхами до Коккольского ледника, или спускаться к реке, чтобы завтра вновь подниматься и подниматься по ней вверх. Карта однозначно подсказать выбор не может. К тому же для первого варианта было бы лучше вообще не идти по тропе с молодыми людьми, а прямо от Верхнего Лагеря пытаться перевалить через невысокий хребет и пробираться к Кокольским ледникам. Все же склоняюсь ко второму варианту, так как вдоль Кокколи я точно приду к цели, без каких-либо неожиданных сюрпризов, несмотря на потерю сил на спуск и последующий подъем.

Я стараюсь выбирать путь так, чтобы не набирать высоту, но чем дальше вверх по течению Кокколи я двигаюсь, тем круче становятся спуски к ней.

[center] [/center]

И снова, смертельно уставший, я скольжу вниз уже испытанным способом, по крутому травяному склону, рискуя перейти из режима скольжения в режим скатывания кубарем, окрашивая свежим соком сочных алтайских трав брюки и искренне надеясь успеть найти удобное для установки палатки место до темноты.

Подходы к реке явно заболочены, и вряд ли представляют подходящее место для ночлега. Но прилегающий луг имеет совсем маленький уклон, позволяющий поставить палатку. К счастью, я натыкаюсь на довольно сильный ручей прозрачной воды, совершенно незаметно бегущий под почти метровым травяным покровом. До темноты успеваю поставить палатку и протоптать тропу к ручью в глубоких травах, чтобы не мешала роса, и было комфортно подходить к воде.

И снова безоблачное утро! Солнце появляется рано, благо высоких гор с востока нет. Становится тепло.

[center] [/center]

Я нахожусь в настоящем зеленом рае, с прекрасным прозрачным ручейком под боком. Более удобного момента как следует вымыться с головой и постирать одежду трудно предполагать. Палатка и постиранные вещи моментально высыхают на солнце и свежем ветру. Времени почти не теряю, и, позавтракав как обычно, стаканом горячего какао с несколькими крохотными сухариками, не потому, что их мало, как раз этого добра у меня более килограмма, а потому, что больше все равно съесть не смогу, отправляюсь в путь.

Легкое головокружение с утра еще чувствуется, но начинаю замечать, что организм уже привыкает к своему необычному состоянию и входит в какую-то новую своеобразную норму. Физическое тело, конечно, ноет, но не так уж и сильно, зато внутри какая-то легкость и голова прозрачна как никогда. Более всего странно то, что я не замечаю ни малейшей потери веса. Вспоминается случай в ранней молодости, когда после двенадцатидневного полуголодного скитания по казахстанским и оренбургским степям, я потерял более десяти килограммов веса, будучи и так совершенно худым. Но даже тогда я, наверное, больше потреблял калорий, чем сейчас.

Сегодня я намерен обязательно преодолеть перевал, и потому стараюсь идти быстро, вдоль Кокколи вверх по течению. Иногда попадается нечто, слегка напоминающее тропу, но скорее звериную, чем человеческую. Временами иду по травяным лугам, но когда они превращаются в слишком крутые склоны, спускаюсь к самой реке, и иду прямо по воде. Река не очень большая, и не широкая, и местами позволяет себя переходить вброд. Вода в Кокколи удивительно прозрачная для реки, текущей с ледника. В жару идти по ледяной воде даже приятно, а когда выходишь на берег, вода в ботинках, словно джакузи, массирует ступни, и они гораздо меньше устают. Берег иногда превращается в скальный утес, под которым глубина воды достигает метра, но, зато противоположный берег в этом же месте позволяет быстро прыгать по камням, и неглубокой воде. Поэтому приходится периодически переходить через прозрачный ледяной поток, то на одну его сторону, то на другую.

Наконец, я подхожу к разделению реки на два потока стекающих с разных ледников. Мне подниматься по левому. Подъем резкий и высокий, но вполне проходимый. Даже нахожу настоящую тропу, которая в конце подъема выводит меня на старую обеденную стоянку туристов, отмеченную грудой старых консервных банок. Здесь огромным куполом нависает каменная морена, а чуть ниже, в ущелье, из-под нее вытекает Кокколь. Становится понятно, почему вода в реке столь прозрачна. Она не напрямую течет с ледника, а фильтруется через гигантское каменное сито морены. Возле стоянки, из-под морены выбивается крохотный ручеек. Напиваюсь вволю воды, так как догадываюсь, что ее может далее не быть довольно долго, аналогично пути по каменным нагромождениям при спуске с Кучерявого.

Так и есть. Каменные морены тянутся и тянутся, вверх и вверх, но открытой воды нигде нет. На карте здесь указан довольно большой ледник, но вместо него одни камни. Либо ледник окончательно съело глобальное потепление, либо он просто находится под камнями. Временами действительно внизу что-то журчит. Небольшие снежники обнаруживаются только перед самым перевалом.

[center] [/center]

Небольшой крутой подъем вправо, довольно сложный. Можно было бы подниматься и прямо, но, зато, после этого подъема, путь к перевалу будет совсем простым. Я долго шел без отдыха, и надо бы где-то отдохнуть, но, шаг за шагом, войдя в какой-то ритм, который не хочется прерывать, несмотря на сильную усталость, незаметно и как-то удивительно быстро выхожу на перевал. Открывается великолепный вид на большой ледник Куркуре.

[center] [/center]

Понимаю, что с местом перевала не ошибся. Здесь все истоптано туристами и хорошо удобрено ржавыми консервными банками и другим мусором. Но со спуском явная проблема. Сразу начинается лед, который круто, почти вертикально загибается куда-то вниз, так что конца его увидеть невозможно. По леднику внизу можно предположить, что стенка эта не менее тридцати метров. К тому же, можно не сомневаться, что внизу, под этой ледяной стеной находится обычная в таких случаях глубокая трещина, возникающая из-за сползания ледника.

На выступе скалы остатки веревки. Кто-то пытался здесь спускаться. Замечаю так же несколько выровненных мест для палаток. Кому-то пришлось здесь заночевать, будучи не в состоянии двигаться дальше. Нахожу турку и вынимаю записку четырехлетней давности группы туристов Красноярского университета.

[center] [/center]

Похоже, здесь давно никто не ходит. Видимо ранее снег, а не лед подходил к самому перевалу, и прохождение его было не столь сложным. Но глобальное потепление опустило ледник, и превратило спуск в ледяную стену.

Ситуация довольно веселая, с одной стороны, спускаться здесь с моим снаряжением, вернее его отсутствием, равносильно самоубийству, а с другой, пути назад у меня явно нет, слишком уж далек этот обратный путь. До Аккема остается не так уж много, и надо любой ценой двигаться вперед и вперед, но, конечно же, не ценой жизни. В любой ситуации можно найти выход, тем более что горы тебе его всегда готовы предоставить, главное не расслабляться и не терять инициативы. Оглядываюсь по сторонам. Справа хребет постепенно уходит вверх, но ледяная стена тянется недолго, и метрах в ста, далее, имеются скалы и осыпи, спускающиеся к леднику. Спуск там очень крутой, и достаточно длинный, но это все же не ледяная стена. Делать нечего, нужно рисковать. Хочу пойти посмотреть без рюкзака, но, пройдя пару десятков метров, возвращаюсь и забираю рюкзак. Времени до конца дня осталось не так много, и на хождение взад-вперед его уже не хватит, а другого пути здесь все равно нет. Эта сторона хребта легко проходима, создавая лишь неудобство слишком крупными глыбами, навороченными друг на друга. Выше, с моей стороны, открывается еще один ледник. Я оставляю его внизу справа, и поднимаюсь еще выше, набирая, таким образом, метров пятьдесят высоты над перевалом.

[center] [/center]

Вот здесь можно рискнуть, почти на пределе, но все же не за чертой невозможного.

Вдали сбегает вниз ледник Куркуре. Вечернее солнце удачно оттеняет противоположные хребты.

[center] [/center]

Сверяю с картой и стараюсь вычислить наиболее удобный путь к следующему перевалу. И хотя впереди еще спуск с этого перевала, в моей внутренней реальности он уже пройден, и я двигаюсь где-то там, далеко за ледником Куркуре, в поисках прохода в необходимое ущелье. Мне более не хочется спускаться к реке, и подниматься вновь, как я это проделывал уже два раза. Решаю твердо: пойду поверху, и никакого спуска ниже ледников!


[center]ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ[/center]

Публикую последнюю, четвертую, часть фото-рассказа. Напоминаю, что для просмотра картинок в большем размере, щелкните по ним мышкой.
Четвертая часть фото-рассказа также опубликована на сайте:
http://www.zovnet.ru/AL/B-4.htm


[center]Вокруг Белухи
Фото-рассказ
Часть 4[/center]


Начинаю спуск местами по осыпям, местами по выступающим скалкам, с этого момента я покидаю Казахстан, и снова нахожусь в России. Дело идет вполне сносно, если еще учесть, что выбора нет. Наконец, и край ледника. Он здесь еще крутой, но имеются цепочки камней, позволяющие перемещаться от одного камня к другому, закрепляя на них ноги, чтобы не поехать вниз. Узкая трещина, и далее рыхлый снежок, удерживающий ноги и позволяющий вполне прилично спускаться. Отсюда хорошо виден перевал, похожий теперь, благодаря изменениям климата, более на стену неприступной крепости.

[center] [/center]

1Б-сложности он уже явно не соответствует, но менять категории, установленные десятки лет назад, никто не спешит.

Перевал Коккольский, как и предыдущие, остается далеко позади,

[center] [/center]

а я спешу по привычному «ледяному шоссе» к присмотренному еще сверху месту для стоянки. Ночую на каменной морене, окруженный со всех сторон ледниками. О том, что в первые дни пути приходилось после перегрузок приходить в себя по часу, а то и по два, уже и не вспоминаю. Мышцы, конечно, ноют от усталости, но это нормальное состояние после такого пути, вряд ли в свои двадцать пять, я чувствовал бы себя лучше в таких условиях.

Утро снова прекрасное.

[center] [/center]

Сегодня к вечеру ожидается полное солнечное затмение. Быстро собираюсь и иду дальше. В ногах чувствуется накопившаяся усталость, болят и плечи, но это только первые метры, а затем все входит в норму. Конечно, в начале пути сил у меня было гораздо больше, но вот выносливость сейчас резко возросла. Физическая усталость более не давит на голову, не вызывает тошноты и головных болей.

Пересекаю поперек основной язык ледника Куркуре. Приходится брать даже несколько выше, чтобы миновать трещины, и подойти к точке наиболее удобного подъема на противоположный хребет. Вернее не на сам хребет, а на нижний ступенчатый ярус, по которому я планирую обогнуть этот хребет и попасть в необходимое ущелье.

Путь большой сложности не представляет, с небольшим подъемом по каменным осыпям и зеленым цветущим лужайкам. Слева остается вход в первое ущелье. Мне его не видно за каменной мореной, но о нем говорит вытекающий ручей. Возле ручья несколько пологих лужаек – прекрасное место для стоянки, хотя мне оно сейчас ни к чему. На противоположной стороне, за ледником Куркуре, хорошо виден пройденный вчера перевал Кок-Кольский.

[center] [/center]

Отсюда хорошо заметно, что для поиска спуска мне пришлось подняться почти до середины левой от перевала вершины.

Приближаюсь к следующему ущелью, которое и выведет меня к очередному перевалу. Далеко внизу уже не ледник, а река, убегающая вдаль причудливой сеткой потоков.

[center] [/center]

Это то место, которое вызывало опасения по возможности прохождения, когда я его разглядывал с противоположного хребта. Действительно, ступенчатый выступ исчезает полностью, и передо мной крутой каменистый склон. Эти последние пятьдесят метров перед входом в ущелье необходимо как-то преодолеть. Предельная крутизна осыпей не самое трудное. На пути почти вертикальный выступ скалы, который придется проходить по узким скальным полочкам. С рюкзаком, оттягивающим назад, это довольно проблематично. Можно, конечно, спуститься метров на пятьдесят ниже, по осыпи, и затем снова столько же вверх, но при такой крутизне, это большая потеря сил и времени. А здесь всего метров десять риска, и из них всего метра три, вызывают сомнение в проходимости. Иду вперед, вернее карабкаюсь, цепляясь всеми четырьмя конечностями, и осыпая массу камней вниз. Проходимость скальных полок не всегда можно определить даже с расстояния десяти метров. Приходится возвращаться с самого сложного участка и брать метра два ниже. Но и это препятствие позади.

По огромным глыбам каменной морены вхожу в ущелье. Согласно карте здесь должно быть озеро, а вот и оно, прямо подо мной.

[center] [/center]

Голубовато-серая гладь заполняет дно ущелья, обрамленная каменными осыпями и ледником в дальней части. Спускаться к озеру, смысла нет. Каменная осыпь, не изменяя угла склона, уходит под воду. Стараюсь не терять высоту и двигаюсь по крутому каменистому склону в направлении ледника.

Впереди посыпались камни. Семейство ярко рыжих на солнце горных козлов с длинными загнутыми рогами, видимо заменяющими им каски от падающих камней, рвануло вверх по склону скалы.

[center] [/center]

Они лихо и быстро забираются высоко надо мной, чем сильно усложняют мне путь, сбрасывая камень за камнем. В отличие от них мою голову не прикрывают ни толстые рога, ни каска, даже панамку от солнца я забыл дома. Непонятно, что они делают в этом ущелье, где одни камни, и практически нет травяных островков.

Но вот и ледник. Трещин в его нижней части не мало, но это все же лучше, чем куча рыжих козлов, сыплющих сверху камни.

[center] [/center]

К тому же, это еще и приятное прохладное дыхание льда, так необходимое в жаркий солнечный день.

Я пытаюсь определить место нахождения перевала «Веселый», ведущего к леднику Менсу. Между двумя ярусами ледника довольно крутой подъем. Часть подъема преодолеваю по камням справа. Дальше лед усыпан мелкими камнями и позволяет подниматься. Выхожу на верхнее поле ледника - огромное белое пространство, окантованное скалами. Предполагаю место перевала и иду к нему. По мере приближения начинаю понимать, что подняться мне в этом месте не удастся. Скорее всего, я ошибся. Пытаюсь заново сориентироваться в пространстве. Похоже перевал справа, за участком растрескавшегося ледника.

[center] [/center]

Надо бы отдохнуть, так как иду уже долго без отдыха, но решаю все же добраться до начала подъема и уже там сделать привал. Обхожу трещины и подбираюсь по покатому льду к началу подъема. Подъем обещает быть не очень сложным и длинным. Надо бы остановиться на отдых, но я почему-то лезу вверх. Решаю отдохнуть у того камня, выше…, нет, чуть дальше на той полке…, да тут уже до верха совсем близко. Так, без остановки, и забираюсь наверх.

Вдали виднеется ледник Менсу, теперь надо искать спуск. Смотрю на часы - через два часа будет полное солнечное затмение. Со спуском выбора никакого.

[center] [/center]

Справа скалы и слева скалы, а впереди круто уходящий вниз ледовый скат, зажатый между скальными выступами. Чувствую, что сознание мое уже там внизу, и у тела уже нет иного выбора, как двигаться вперед. Сомневаться в такой ситуации, все равно, что связать себе ноги. Решаю спустить рюкзак на веревке по уходящему вниз льду, а по скалкам с левой стороны буду слазить. Без рюкзака это не за чертой невозможного. Психика в таких случаях переключается в особый режим. Все фантазии и сторонние ощущения отключаются, даже чувство времени исчезает. Только цель, устремление и холодный расчет.

Посредине спуска лед пересекает полоса больших камней, веревки до нее должно хватить, ее у меня тридцать метров. На всякий случай привязываю к веревке тонкую капроновую бечевку, если вдруг не хватит. Медленно спускаю рюкзак по льду. Веревка кончается, и еще метра три спускаю уже на тонкой бечевке. Рюкзак прочно ложится на камни. Надо бросать веревку вниз, но решаю подстраховаться, вдруг не смогу спуститься к тому месту, где лежит рюкзак. Закрепляю моток бечевки под небольшим камнем, чтобы его можно было сдернуть вниз. Медленно сползаю по скалкам. С первым этапом я не ошибся, и к рюкзаку удается спуститься. Сдергиваю веревку. Но как спускаться дальше? Скал тут уже нет. Ледовый склон не такой вертикальный, но все же достаточно крутой, благо под ним нет трещин. Снова спускаю рюкзак на веревке. Как раз еще тридцать метров до полосы камней. Веревку бросаю вниз. Хочешь - не хочешь, а по этой ледяной горке с десятиэтажное здание съезжать придется любой ценой. Вынимаю нож, чтобы им хоть как-то тормозить, но не успеваю его воткнуть в лед и соскальзываю. Чувствую, как пальцы левой руки скользнули по острому лезвию ножа, но мне не до этого. Успеваю перевернуться на спину и, набирая скорость, скольжу вниз. Шершавый лед задирает куртку и достает до спины. Но спине не холодно, а горячо от трения, хотя это скорее регистрация факта, чем ощущение, так как боли я все равно не чувствую. Скорость достигает километров шестидесяти в час. Стараюсь прицелиться так, чтобы угодить ногами в рюкзак и смягчить удар. Попадаю точно, но рюкзак от удара улетает куда-то в сторону. Я ловлю его левой рукой на лету и продолжаю торможение по камням задним местом еще метра два.

Все, спуск окончен.

[center] [/center]

Перевал Веселый оправдал свое название и повеселился надо мной. Из пальцев левой руки течет кровь, а спина «горит», хотя это ощущение скорее приятно, боль вернется только после того, как рассосется в крови адреналин. Подушечки мизинца и безымянного пальца прорезаны ножом почти до кости. Быстро заматываю пораненные пальцы носовым платком, прикрепляю веревку к рюкзаку и иду дальше. «Потери» невелики, и разбираться с ними буду на вечернем привале. До солнечного затмения остался час, и хочется успеть дойти до ледника Менсу. С него должна быть видна Белуха, и Солнце как раз будет где-то в ее районе. А сейчас я могу его не увидеть из-за хребта слева, так как Солнце почти скрывается за ним, к тому же в его районе появляется все больше небольших облаков, стремящихся помешать мне наблюдать затмение.

Бросив очередной взгляд в сторону светила, замечаю, что через полупрозрачное облако вырисовывается четкий серп. Догадываюсь, что обозначенное время затмения, является его кульминацией, а наложение диска луны на Солнце началось часом раньше, примерно, как раз во время моего «скатывания» с перевала. Представляю, какие бы далеко идущие выводы пришли бы в голову некоторым, если бы я разбился там о камни как раз во время затмения. Вижу, что дойти до Менсу мне все равно не успеть, и решаю остановиться и наблюдать отсюда.

Облака, как назло, закрывают Солнце. Чуть ниже меня тянется длинный язык ледника. Противоположная его сторона освещена солнцем, а я нахожусь в тени. Иногда, через облака проглядывает совсем тонкий серп Солнца. Резко начинает темнеть. Яркий день в считанные секунды превращается в мягкий красивый вечер, переходящий в сумерки, и тут же сворачивается в ночь. Поражает сочность красок и какая-то особая красота природы, быть может, обусловленная столь быстрой сменой состояний. Солнце, превращается в черный диск со светящейся короной. Автоматика фотоаппарата не желает фокусироваться.

[center] [/center]

Не приспособлена она для съемки подобных явлений. Все меняется очень быстро, и в следующую минуту, пучок яркого света вырывается из-за диска Луны, закрывающей Солнце.

[center] [/center]

Удается сделать вполне сносный снимок этого момента. В одно мгновение ночь сменяется днем, удивительно, но для этого достаточно всего крохотного краешка солнца, выглянувшего из-за Луны.

Иду дальше, и делаю привал на ночь на каменной морене рядом с ледником Менсу. Заклеиваю порезанные пальцы пластырем, и ощупываю поцарапанную спину. Ничего серьезного, можно ложиться спать.

Утро. Слева от меня прячутся в облаках вершины Белухи,

[center] [/center]

а справа уходит вдаль самый длинный, многокилометровый ледник Алтая – Менсу.

[center] [/center]

Сквозь легкие облака пробиваются лучи утреннего солнца, и голубые проблески неба подчеркивают удивительную красоту гор.

Собираюсь и иду дальше. Впереди у меня последний перевал «Дружба», после которого я попаду в хорошо знакомую мне Аккемскую чашу. Мне предстоит пересечь ледник по диагонали, поднявшись по нему несколько выше. Облака рассеиваются, и открывается вид на пик Делане, и Белуху.

[center] [/center]

А вон и перевал Титова, там за ним уже знакомые места, и это сразу прибавляет силы.

Иду по леднику, и только успеваю определиться с траекторией пути, чтобы миновать опасные трещины, как резко, снизу наползают клубы тумана.

[center] [/center]

Все скрывает белая сырая пелена. Иду в условиях минимальной видимости. Путь пересекает мощный поток, несущийся по промытому во льду руслу. Приходится довольно долго идти вверх по течению прежде, чем удается его перепрыгнуть.

Облако, в котором я двигаюсь, начинает рассеиваться, и пробиваются лучи солнца. Белуха снова открывается, но в том направлении, куда мне идти, все закрыто плотной белой завесой.

[center] [/center]

Приходится выбирать путь интуитивно. Наконец, медленно проступают черты гор. Определяю место наиболее удобного подъема вверх, к следующему леднику, с которого я попаду к перевалу Дружба. С этой стороны Менсу сильно растрескался, и приходится выбирать путь вдоль трещин, чтобы выбраться к его краю.

Замечаю несколько крохотных фигурок людей, как раз в том месте, к которому я направляюсь. Предполагаю, что они спустились с Дружбы, а значит, я смогу у них расспросить про перевал. Но предположение не сбылось. Они поднялись сюда снизу, по Менсу, и направляются к леднику Куркуре, на котором я был вчера, но через другой перевал. Руководитель группы поясняет, что цель их путешествия – исследование состояния ледников.

- Ледники резко уменьшаются, умирают горы! - грустно констатирует он.

Про перевал «Дружба» рассказать мне он ничего полезного не смог. Сам он ходил через него более десяти лет назад, и современной обстановки на нем не знает.

- В крайнем случае, можно воспользоваться веревкой, и оставить ее, коль перевал последний. Жизнь все равно дороже! – советует он. И предлагает, - А может, с нами пойдете?

Я отказываюсь от этого предложения, поясняя, что мне необходимо вернуться в Уймонскую долину.

Прощаемся и расходимся. Я карабкаюсь вверх по камням, а они уходят по леднику Менсу, на его противоположную сторону. Три фигуры превращаются в крохотные черные точки на белой пустыне льда, еще не дойдя до середины ледника.

[center] [/center]

Отличить их от таких же точек-камней можно только по движению. Но вскоре они совсем теряются из виду, несмотря на то, что весь ледник подо мной, как на ладони. Масштабы гор поглощают масштабы человека без остатка.

Вот и верхний ледник. Размеры его немаленькие, но он удивительно ровный и без трещин.

[center] [/center]

Слева хорошо виден перевал Титова, а над ним, справа, возвышается пик Титова. Я был на его вершине в 86-м, поднявшись со стороны Аккемского ледника, по хребту через вершину Подстенную.

По леднику течет настоящая мощная река.

[center] [/center]

Хорошо, что мне идти выше, и нет необходимости форсировать этот ледяной поток с ледяными берегами.

[center] [/center]

Позади остается удивительный пейзаж огромных масс снега и скал. Грохот оседающих снегов слышен каждую минуту, напоминая дальнюю грозу.

За перевалом Титова возвышается пик Делане,

[center] [/center]

слева от которого хорошо видно, как по снежной стене перевала Делане карабкаются по веревке вверх две человеческие фигуры.

[center] [/center]

Это теперь самый главный путь на вершину Белухи.

С хребта, чуть дальше вершины Титова, с грохотом срываются обломки скал и устремляются вниз по узкому ледяному желобу. Пытаюсь снять это явление на видео, но яркий свет солнца и бликующего снега не позволяет разглядеть ничего на дисплее фотоаппарата. Из-за этого, да еще в спешке задаю не ту программу, и видео не получается. Каменные глыбы достигают ледника и прыгают по нему. Самая большая, в размере не менее метра большими скачками допрыгивает почти до середины ледника, немного не дотянув того места, по которому я только что прошел.

Перевал Дружба угадывается вполне однозначно.

[center] [/center]

По мере приближения к нему становится едва заметно какое-то сооружение из торчащих палок на прогнутой части хребта. Стена под перевалом кажется почти неприступной и очень крутой. Вряд ли здесь можно подняться без веревок. Но несколько дальше перевала вполне проходимые осыпи камней, по которым можно забраться на хребет выше перевала. Решаю подниматься по ним. Либо, я найду место перевала выше по хребту, либо поверху подберусь к перевалу. Другого выхода все равно нет, а привычная Аккемская чаша уже так близко.

Подъем по камням оказался действительно несложным, и я, уже, как обычно, штурмую его без отдыха, одним рывком. Хотя за выступом скалы мне не видно, но чувствую, что забрался уже как минимум вровень с перевалом. В этом месте вверх карабкаться еще довольно далеко, да и неизвестно, как будет со спуском, но можно рискнуть пройти вдоль скалы к перевалу. Так и решаю. Часть пути не сложная, но вот проблемный выход скального утеса, его как-то надо обогнуть. Есть одна полочка на моем уровне, затем возможность вскарабкаться вверх, метров двадцать, а там еще вполне проходимая полочка. Дальше не должно быть ничего сложного. Так и есть. Преодолеваю препятствие и, высунувшись из-за последнего выступа, обнаруживаю перевал чуть впереди и несколько ниже.

На перевале, как всегда много мусора. Имеются выровненные места для палаток, что довольно удивительно на столь остром крае хребта. У сооружения из старых палок валяются обломки гитары. Здесь ходят довольно часто. Делаю прощальный снимок оставшихся позади ледяных просторов.

[center] [/center]

В сторону вершины Титова уходит острый край хребта с лежащими по обе стороны снегами.

[center] [/center]

Вниз, к Аккемскому леднику, по узкому ущелью сползает вполне проходимый ледник.

[center] [/center]

Спуск до края ледника не сложный и очень короткий. Крутой припай ледника покрыт достаточным количеством камней, чтобы можно было дотягиваться от одного к другому, и вполне сносно добраться до пологого льда. Небольшая трещина, а дальше плотный снег. Место опасное, так как трещина может быть намного шире, чем кажется, и снег лишь прикрывает ее карнизом. Можно, конечно, выбрать обходной путь, но как-то не хочется реагировать на эту последнюю «страшилку» в подходящем к концу пути, и я, на авось, перешагиваю трещину, стараюсь быстро пройти короткий снежный участок и достичь твердого льда.

Крутизна ледника здесь почти на пределе, но все же позволяет идти. Оборачиваюсь назад, с этой стороны перевал Дружба выглядит совсем легким.

[center] [/center]

Ледник долго виляет, спускаясь ярусами, но, наконец, заканчивается, и я выбираюсь на каменную морену. Привлекает внимание интересный камень, взгроможденный случаем на край другого камня, словно символ равновесия.

[center] [/center]

Дело идет к вечеру, а я все спускаюсь и спускаюсь. Усталость отключает чувство самосохранения, и я замечаю, что прыгаю, по опасным камням, уже не задумываясь. Начинаю спотыкаться, и пару раз падаю довольно опасно, едва увернувшись от сильных повреждений. Но времени отдыхать, все равно нет. Ручей, стекающий с ледника, спрятался глубоко под камнями, и надо спускаться и найти до темноты место для установки палатки и воду. Приходится собирать последние силы и стараться идти осторожнее.

Внизу видна зеленая лужайка с ручьем. Большая группа туристов устанавливает на ней яркие палатки. Но как медленно сокращаются эти последние десятки метров! Наконец, шатаясь от усталости, я ступаю на горизонтальную ровную, поросшую травой поверхность.

[center] [/center]

За широко разливающимся по камням ручьем несколько палаток и суетятся люди. Бросаю рюкзак на подходящем месте, снимаю ботинки и, надев тапочки, погружаю ноги по колено в ледяной холод ручья. Силы возвращаются. По ручью перебираюсь на другую его сторону к людям. Они также уставшие, возятся с лагерем, и не очень разговорчивы. Более активные полезли на соседнюю морену наблюдать Белуху на закате. Эта группа пришла снизу, и направляется к Томским стоянкам под перевал Делане.

Опускаются сумерки. Резко становится очень холодно. Я спешу возвратиться на свой берег, одеться и поставить палатку.

Начинается закат.

[center] [/center]

Отсюда виден только край Аккемской стены и часть западной вершины Белухи.

С утра небольшая туманная облачность, но потом все растягивает. Я спускаюсь по знакомому Аккемскому леднику.

[center] [/center]

Хотя называть его знакомым, можно только очень условно. Каждый год ледник меняется до неузнаваемости, и лишь горы кругом дышат вечностью.

Иду уверенно тем же путем, что и в прошлом году, но натыкаюсь на непреодолимые трещины и потоки. Приходится слегка возвращаться и лезть на крутую осыпь морены, чтобы преодолеть последние метры ледника и, наконец, спуститься к истокам Аккема. Здесь отдыхают, идущие мне навстречу, сразу несколько групп туристов.

Останавливаюсь на отдых рядом с небольшой молодежной группой. Общаемся. Они идут на Дружбу, чтобы сделать небольшое кольцо и вернуться через ущелье Ярлу. Угощают меня компотом из малины и смородины.

Проболтали почти час, но надо идти. Тропа вдоль потока Аккема здесь уже легкая, в сравнении с путешествием по моренам и льдам, и можно двигаться быстро. Навстречу идут два солдата пограничника с автоматами. Как мне уже успели объяснить, они теперь располагаются на Аккемском озере вместе со спасателями. Видимо молодежь решила не отставать от туристов и приобщиться к общему паломничеству к Белухе и Аккемскому леднику, коль уж служба предоставила им такую возможность. Приветствую воинов и иду дальше.

Вот уже и часовенка остается позади.

[center] [/center]

Прохожу по мосту через Аккем. Тропа здесь слегка заболочена. Две лыжных палки мне уже ни к чему, и я решаю одну из них, ту, что подобрал на леднике, оставить на тропе, как только дойду до озера. Но, вдруг, палка разъединяется на две части, одна из которых остается торчать в воде, когда я перешагиваю через ручей. Что ж, она свою службу сослужила, и не хочет покидать горы. Втыкаю рядом вторую часть – может, кому-нибудь сгодится.

Прохожу Аккемское озеро, на берегу которого огромная масса народа и палаток. Небо затягивают легкие облачка, что очень кстати, так как в жару идти не очень приятно. Но вот и озеро позади.

[center] [/center]

Идти стараюсь быстро, чтобы завтра к вечеру уже быть в Тюнгуре. Вниз идти легче, чем вверх, и вполне можно уложиться в этот график. Единственная проблема с местом для стоянки. Народа на тропе очень много, и если тянуть к самому закату, то все стоянки могут оказаться занятыми. Так и есть. Удобных мест на тропе не так много, и везде уже все занято. Конечно, куда приткнуть одну палатку всегда можно найти, но хочется все же с комфортом, ведь почти вернулся в цивилизацию. Но возможно, оно и к лучшему, иду все дальше и дальше, а это значит, что завтра меньше будет идти. Наконец, вполне приличное место. Два молодых человека и две девушки, идущие снизу, уже ставят свои палатки, и как раз есть удобное место для третьей. К тому же, судя по лицам молодых людей, приятная компания на вечерний костер обеспечена.

Это вечер пятнадцатого дня моего путешествия и первый костер. Газа хватало, и надобности в костре не было. Беседуем с молодыми людьми, пьем чай. Неожиданно замечаю, что могу спокойно есть сухари. Я их протаскал все путешествие, часть оставил на тропе, и еще осталось довольно много. В предыдущие дни мог от силы съесть два-три маленьких сухарика, и больше не хотелось. Аппетит явно стал возвращаться по мере спуска и удаления от Белухи. Утром молодежь наварила много пшенной каши. Угостили и меня. Удалось немного съесть.

Выхожу рано и стараюсь двигаться как можно быстрее. Надеюсь дойти до перевала Кузу-Як, а там, если повезет, можно добраться на тракторе до Тюнгура уже этим вечером. Последний, прощальный взгляд на Белуху, и она остается позади. Больше ее не будет видно. Тропа уходит от Аккема резко вверх и идет по склону высоко над руслом реки. Часто приходится круто подниматься вверх и так же круто спускаться. Это сильно отбирает силы, учитывая быстрый темп хода. На тропе встречается много групп туристов. Откуда-то возвращается уже забытое чувство голода. Есть хочется все сильнее. К двум часам дня выхожу к стоянке «У трех берез». Людей здесь немного, почти все ушли вверх, а сверху еще никто не успел спуститься. Отсюда начинается дорога, по которой ездят тракторы. Можно подождать. Наверняка местные трактористы-извозчики привезут новые группы туристов в битком набитых прицепах, и можно будет доехать с ними до Тюнгура. Но ждать не хочется, ведь трактора может и не быть, и я иду дальше. Дорога долго идет лугом.

[center] [/center]

Аккем где-то внизу и его не видно, где-то там, впереди, он впадает в Катунь.

Дорога резко сворачивает влево. Начинается подъем на перевал. Сверху, навстречу мне спускается трактор с туристами. Прикидываю, что обратно он пойдет не раньше, чем минут через сорок. Но все же решаю идти, а не ждать у дороги. Медленно поднимаюсь вверх. Мимо проезжает второй трактор. Проходит около часа, а тракторы не возвращаются. Решаю отдохнуть и подождать. Объедаю куст малины и сажусь у дороги. Чувствую, что засыпаю. Продремал около получаса, а тракторов все нет. Надо идти. Хочется пить, а где-то выше должен быть ручей. Вот и он. Возле ручья большая группа людей. Часть идет к Белухе, а небольшая группа возвращается, как и я, в Тюнгур. Говорят, что трактористы пообещали им забрать их на обратном пути, через час. Сказали им, чтобы они ждали здесь, так как тут пологое место и можно остановиться. Стоимость такого турне в тракторном прицепе - триста рублей с человека. Поскольку прошло уже более двух часов, а до верха перевала осталось совсем немного, ждать не вижу смысла. Иду вверх вдвоем с молодым человеком, лет тридцати пяти, с которым познакомился тут же у ручья. Все остальные потянулись за нами.

Беседуем на ходу. До перевала уже рукой подать, когда сзади слышится шум тракторов. Быстро поднимаемся до пологого места, но тракторист отрицательно качает головой и не останавливается. Прицеп заполнен людьми и рюкзаками до отказа. Аналогично и со вторым трактором.

Поднимаемся на перевал. Тракторы еще здесь. Уговорить взять с собой не удается, и оба трактора один за другим направляются вниз по спуску. Мы особо не переживаем, так как вниз идти не так сложно, и до Тюнгура всего часа два ходу.

Трактористы вниз едут очень медленно, боясь перевернуться.

[center] [/center]

Мы их быстро догоняем пешком, идем рядом, а потом обгоняем, срезая петлю дороги. За время спуска они нас догоняют пару раз, но мы их снова обгоняем и спускаемся с перевала раньше их. Это поднимает нам настроение, и, несмотря на то, что на ровной дороге тракторы быстро удаляются в сторону Кучерлы, мы, весело беседуя и не вспоминая об усталости, быстро идем им в след. Иногда слегка брызгает мелкий дождик. Вот и несущиеся бурунами бирюзовые воды Кучерлы и знакомый, видавший виды мост.

[center] [/center]

Еще нет семи, а мы уже в Тюнгуре. Даже не верится, что еще утром я был в верховьях Аккема. Между турбазами круглое, стилизованное под юрту кафе. Это бизнес местных алтайцев. Качество обслуживания и еды при невысоких ценах приятно поражают. Словно и не было тех двух недель, когда я не мог ничего есть. Где-то внутри переключилась программа, и все возвратилось в привычное русло. На турбазе договариваемся о баньке. Стоит это удовольствие пятьсот рублей в час на группу из пяти человек.

Хорошо отоспавшись в собственной палатке на территории турбазы и, позавтракав свежей молодой картошкой, купленной в деревне еще вчера вечером, выхожу на дорогу за Тюнгур.

[center] [/center]

Планирую заехать к знакомым в Чендек. Минут пятнадцать дорога пустая, затем появляется милицейский микроавтобус. Удивительно, но они едут именно в Чендек и с охотой меня подвозят.

Я уезжаю все дальше от Белухи, но у меня в этом путешествии будет еще одна возможность попрощаться с ней. С невысокого холма открывается великолепный вид на лежащий снизу Чендек и просторы Уймонской долины, а далеко за горами в синеватой дымке парит крохотная с такого расстояния Белуха.

[center] [/center]

Шикарно. Спасибо за рассказ. Я была там пять раз по несколько месяцев. Так все близко...

Бренд названия "Свет Белой Горы" ведёт отсчёт от А. Пузикова, это даже не обсуждается. ( См. его сайт и время создания первой картины на рериховскую тематиику.) Но есть авантюрный искус летом этого года пройти маршрутом Андрея с базы "Стрижиный лог" в обратном направлении. С Аккемского озера. Всех желающих зову на перекличку. Но прежде, прочесть и принять всё, что сообщил А. Пузиков. С благодарностью ему и вам!

Ezik писал(а):Шикарно. Спасибо за рассказ. Я была там пять раз по несколько месяцев. Так все близко...

Хорошо там, наверное. Только моря нет. Я море люблю

Андрей Пузиков писал(а):Озеро с низовьями Кокколи, уходящей вдаль Берелью, и уже не различимыми где-то вдали молодыми людьми остается позади, а я иду по траве вдоль склона, надеясь найти приличный спуск.

Так вы там один были? Я вот один только по Крыму ходил. Там тоже есть горы, толко небольшие.

Федор Родионов писал(а):

Андрей Пузиков писал(а):Озеро с низовьями Кокколи, уходящей вдаль Берелью, и уже не различимыми где-то вдали молодыми людьми остается позади, а я иду по траве вдоль склона, надеясь найти приличный спуск.

Так вы там один были? Я вот один только по Крыму ходил. Там тоже есть горы, только небольшие.

Почему один? А горы, а звезды?
Еще пищухи – хомяки такие большие, рыжие, и все время свистят, как птички.

Андрей Пузиков писал(а):Еще пищухи – хомяки такие большие, рыжие, и все время свистят, как птички.

Их пищухами зовут? Ну здоровые же, как кролики!
Мне там наверху, на каком-то травянистом пригорке на хребте между Катунью и Берелью змея попалась - тёмно-коричневая в клеточку, сантиметров 50-70 длиной (точнее не скажу, т.к. она быстро убежала и фотографироваться не захотела). Не знаете, что это может быть за вид?

sova писал(а):

Андрей Пузиков писал(а):Еще пищухи – хомяки такие большие, рыжие, и все время свистят, как птички.

Их пищухами зовут? Ну здоровые же, как кролики!
Мне там наверху, на каком-то травянистом пригорке на хребте между Катунью и Берелью змея попалась - тёмно-коричневая в клеточку, сантиметров 50-70 длиной (точнее не скажу, т.к. она быстро убежала и фотографироваться не захотела). Не знаете, что это может быть за вид?

В змеях не разбираюсь. В клеточку вроде как гадюки, но они обычно серые, а не коричневые. У меня в лесу только ужи водятся, в огромном количестве, сейчас как раз большими клубками на камнях греются, свадьбы у них, а они, говорят, всех змей прогоняют.
На Алтае, в горах, пару раз змей видел, но это было лет двадцать назад. Мне кажется туристы там всех змей распугали.